Стрелки всех городских часов замерли на цифрах 5 – маленькая и 25 – большая. Страшное, силой больше девяти баллов, землетрясение, разрушившее полгорода и унесшее сотни жизней, произошло в Ташкенте 26 апреля в 5 часов 25 минут, когда огромный миллионный город едва начинал просыпаться. Если бы Аркадий в то утро не приехал из Москвы и семья по этому поводу не собралась в палисаднике, вряд ли бы из них кто-то остался в живых.
Соседи собрались в центре двора. То, что большинство женщин были в ночных сорочках, а мужчины – в «семейных» трусах, – никого не смущало. Вид у всех был понурый – в Безымянном дворе не уцелело ни единой комнаты, хотя жилище Марковых пострадало больше всех. Просто чудо, что никто не погиб, хотя у многих были ушибы, ссадины, кровоподтеки, которые тут же, во дворе, промывали, перевязывали. Внезапно раздался чей-то смех, а через минуту хохотал уже весь двор. Один из соседей, выскакивая из дома, успел схватить… телевизор. Устроив его на общем столе посередине двора, сосед уселся напротив и тупо уставился в экран.
– Миша, шо там показывают? – спросил его кто-то из соседей, что и вызвало общий смех.
Потом сообща отправились осматривать жилище Марковых, вернее то, что еще несколько минут назад было комнатой, а теперь – кирпичной грудой. Так же сообща пытались разбирать завалы, чтобы спасти документы, кое-что из одежонки раздобыть – но какое там! В этом кирпично-песочном месиве ничего не уцелело. Как-то отрешенно Аркашка вспомнил, что в углу комнаты он, уезжая, пристроил футляр со скрипкой. И хотя он на ней уже давно не играл, ему отчего-то стало жалко именно скрипку, которая вряд ли уцелела.
***
Посередине улицы «Двенадцать тополей» поставили огромные солдатские палатки. В полуразрушенных домах людям жить было запрещено – синоптики предупреждали, что возможно повторение подземных толчков, и они действительно продолжались. Самым популярным человеком в городе стал никому доселе неизвестный скромный кандидат наук Валентин Иванович Уломов, начальник местной сейсмологической станции. Его выступления по телевидению все ждали с таким же напряжением, как в годы войны – сводки Совинформбюро.
Подземные толчки продолжались, и журналисты на крыше сейсмостанции установили круглосуточный пост. Кто-то из газетчиков водрузил на сейсмостанции плакат: «Трясемся, но не сдаемся». Один раз Маркову удалось уговорить Раю, чтобы на ночное дежурство к Уломову отправили именно его. Валентин Иванович оказался человеком простым и общительным, он доступно рассказал Аркашке про характер подземных толчков, и тот потом написал довольно толковый материал.
У него вообще теперь была совсем иная жизнь. Сверстники разъехались – все пионерские лагеря Советского Союза, всякие там санатории и здравницы без ограничений принимали детей Ташкента. А в сам разрушенный землетрясением город потянулись бесконечные эшелоны со стройматериалами.
Приехавший в те дни на гастроли в СССР югославский певец Джордже Марьянович захотел непременно дать концерт в Ташкенте, сбор от которого передал на строительство города. Ему написали немудрящий куплет на мотив популярной тогда песенки, который он к полнейшему восторгу зрителей по многу раз исполнял на бис:
«Полшестого утра город спал, как всегда.
Вдруг в Ташкенте случилось несчастье.
Объявил Левитан, что в стране непокой,
Что Ташкент развалился на части».
