Верона - страница 2

Рамис протиснулся в отверстие, образовавшееся после съема обуха конвейера и пополз к Найду. Потормошил. Обратил внимание на валявшийся рядом самоспас, интуитивно сгреб и его, и друга, и потащил к выходу.

Протиснуться одному под конвейером было не столь уж трудно – тем более, невысокому, тощему Рамису. Но протолкнуть более крупного Найда оказалось уже труднее. Благо, кто-то из бригады помог Рамису подтянуть друга, и спустя минуту Найд уже был на свободе.

– Держись, дружище! Все хорошо..

Найду нацепили респиратор который он снял, чтобы надеть самоспас, и теперь он дышал полной грудью, но все еще не открывая глаза. В ушах сильно шумело, но жизнь возвращалась в его тело с каждым вдохом.

– Ты жив! – Рамис, не дав Найду опомниться, крепко обнял его, приподнимая и хлопая по спине, – Мы не сразу поняли, что тебя завалило.

Найд выдохнул и открыл глаза. Осмотрелся. По какой-то неведомой причине остальные шахтеры прятали взгляд и рассматривали что угодно, но только не его.

***

Поднимались на поверхность молча. Найд гонял в голове произошедшее. Был ли страх? Да, безусловно. Особенно, когда он понял, что самоспас нерабочий. Еще бы пара часов, и спасать его было бы уже поздно. Ожидать приближения смерти оказалось гораздо страшнее мгновенной кончины от прилета камня по голове. Оно и понятно… Ожидание и неизвестность, как многие из его окружения говорили, страшнее чего-то уже случившегося. И теперь Найд полностью прочувствовал смысл этих слов.

Но теперь, едва Найд избежал смерти и спокойно ехал в вагонетке на поверхность, у него появилось время поразмыслить о будущем, которое было не так уж и радужно. И он начал копаться в ситуации, по кирпичику разбирая ее. Как и почему вообще случился завал? Ответ ему был ясен: свод шахты был укреплен недостаточно. И если это было сделано намеренно – а так частенько бывало в работе, – то должна была стоять предупреждающая табличка. Неиспользуемые коридоры шахт намеренно оставляли без укрепления – дескать, пусть себе засыпаются самостоятельно. На отработанные территории никто и никогда не возвращался – да и зачем? Цель шахты – добыча угля. Если из этой зоны достали весь имеющийся уголь, то зона покидалась, и бригады проделывали новые тоннели, ведущие к нетронутым залежам.

Но это был не такой коридорчик. Это был еще действующий технический тоннель в непосредственной близости от места добычи. И он должен был быть укреплен! Но не был…

И был, все же, один момент, который не давал Найду покоя. У него не было рации! Рация была всего одна на бригаду! И если раньше Найду было все равно, есть у него рация или нет, то теперь он понимал, насколько рисковал ежедневно. Ведь подобное могло произойти и ранее. А почему у него не было рации? Вот это был действительно интересный вопрос, ответа на который он не знал!

И да – самоспас, та самая вещь, которая должна была спасти его жизнь, оказался нерабочим! Как и почему это произошло?

Найда все еще потрясывало от выброса адреналина, но он уже соображал более-менее ясно. Сейчас они доберутся до поверхности, его осмотрит врач, констатирует, что все в порядке, возможно, ему разово дадут успокоительное… А потом его вызовут на ковер: наверх, в кабинеты. Как минимум к безопаснику.

Безопасник, Кир Баксон, на веронской шахте был лютый: за любой косяк дрючил нещадно, штрафовал, но никогда не задумывался о том, что работяга нарушил ТБ не по своей воле, а по уважительной причине. Например, он мог поймать шахтера на хождении без каски и оштрафовать, при этом его не интересовало, что целые, не треснутые каски попросту закончились, и работяге ничего не выдали, либо выдали треснутую каску, которую невозможно было носить. Что ему было делать? Покупать за свой счет? А на что тогда начальство? Зачем вообще такое начальство, если оно не обеспечивает работника всем необходимым?