Верпентальён - страница 18



Мужчина сказал, что монет у него сейчас совсем нет, но он с удовольствием бы обменял щепотку чёрного перца, на эту прекрасную, глиняную свистульку в форме птицы.

Следующие пару часов, между делом, Сая выжидала, когда все вокруг оказывались заняты своими делами, и прикладывая к лицу лодочку своих ладоней – ярко свистела. После чего, оглядывалась вместе со всеми остальными.

Она всегда была такой.

Впервые, Силучи её увидел на большом празднике. Вечером, среди толпы и тёплых огней. Он помнил всё. Руку отца, которая так сильно сжимала его ладонь, чтобы не потерять. Запах ладана, жар ночных костров.  И тишина. Которая разорвалась смелым ударом в гонг первого старейшины Артирия. Все обернулись туда, и увидели девочку, одной рукой держащую кисть отца, а в другой колотушку.

Кто такая Сая, и что папка собирается с ней сделать дома, узнал в тот вечер весь город. Он ругал её, тычил кулаком к носу, а она попросту разглядывала его лицо. С интересом ловила каждую деталь его ярости по отдельности, совершенно не поддаваясь её влиянию в целом.

Не ударь она тогда в гонг, наверное, и не появилась бы в его жизни. Потому что после этого, после того как он впервые её увидел, он стал её замечать везде. В магазине, у переулка… Словно до этого, кто-то прятал её от него.

Эти воспоминания вернули боль правому плечу Силучи.

Боль от того, что каждый раз, выходя куда-то с отцом, приходилось почти целый день ходить с задранной рукой, держась за папину ручищу. И как же ему хотелось, чтобы это был не жалкий отголосок воспоминаний. Ему действительно хотелось снова, по-настоящему почувствовать эту боль.

С маленькой Саей, в тот вечер, кстати, ничего не сделалось. Её отец хоть и был уважаемым человеком, но угрожать ребёнку при воинах было очень опрометчиво, даже для него. В тот вечер, к нему подошел сам Парадас, и непрозрачно намекнул, что не поддерживает такое отношение.

Специи оказались мало кому нужны. В общем-то, они и искали не там, где нужно. Но когда подходишь к человеку, который продаёт колбасы, мясо, и мясную выпечку, вряд ли ожидаешь что он станет тебя прогонять только от того, что ты пришел к нему с приправами. Но Силучи подловил очень занимательную тенденцию:

Те лавочники, чей товар не имеет отношения к еде – очень положительно относятся к специям. Правда обменивать их на монеты они чаще всего не в настроении, но вот на свой товар – пожалуйста. Таким образом, Сая обменяла небольшую лопатку красной мамрики, на семена помидора и моркови, а потом, ловко заманив ароматом зерна кармадона, выменяла его щепотку на саженец абрикоса, который, как выяснилось, был совсем не на продажу. От чего Сая собой была неимоверно горда.

В последний раз она ела абрикосы… и не вспомнить.

Они с интересом катались от одной лавки к другой, и их с интересом встречали. Всё шло не совсем по плану, потому что всё это было не то. В какой-то момент они перестали бегать от одного края к другому, и просто катили тележку по правой части широкой дороги, смотря на одни прилавки, и только изредка останавливаясь.

Целью их была небольшая таверна, которую Силучи мельком заметил недалеко от врат квартала ремесленников, когда был там вчера. И теперь, немного подустав, они шли туда целенаправленно, почти не оглядывая прилавки.

Но к одному, Силучи всё же подобрался ближе. Это был тот мужичок, который подарил ему лепёшку. Продавец не сразу узнал Силучи, но, когда тот стал объяснять Сае к кому они подошли, он вспомнил.