Вертиго - страница 19

Смотреть, но ничего не видеть. Он словно ослеп ко всей этой однообразной и примитивной тараканьей жизни, пока однажды с ним не произошел очень странный случай. Его приятели из шахматного клуба рассказали ему, что недавно открылся магазин, где продаётся свежее сгущённое молоко.

Сгущённое молоко было большой редкостью, и к тому же считалось священной едой, так как первые представители всего многочисленного рода тараканьего ели только лишь его, и впоследствии обрели бессмертие в тотальном счастье тараканьего бытия.

Об этом магазине знали только определенные тараканы, которые относили себя к средней тараканьей цепи. Они не были бедными, но и богатыми еще не стали, хотя усердно к этому готовились.

Перед Ромео открылась перспектива вдоволь запастись его любимым лакомством. Одевшись поприличнее, он несколько раз протер свои усы, пристально разглядел в зеркале свою уникальность и побежал на встречу со своим любимым. Ведь в его жизни сгущённое молоко было единственным, что было по-настоящему ценным и желанным, к тому же реально доступным и дарующим такое большое удовольствие, от которого просто паришь в облаках, смеешься и радуешься тому, что живешь в этом прекрасном мире! Точнее, приближаешься к бессмертию. Приближаешься, пока не закончится его действие. Если отведал хорошенькую порцию, то четверть дня живешь другой жизнью, ну а потом снова назад, к прежней и привычной жизни, которая из себя представляет беспробудное ожидание будущей порции, будущей встречи с любимым сгущённым молоком! Ради этого стоит работать, да только ради этого все тараканы и работают, чтобы при первой возможности с первой же зарплаты купить себе ещё, оказаться в этих сладких объятиях.

Все шло к тому, чтобы Ромео продолжал следовать примеру окружающих, живя от объятий к объятиям, пока бы не умер, как умирают те, кто живет подобным образом – то есть простой, ничем не примечательной тараканьей смертью.

Оказавшись у магазина, который представлял собой открытую жестяную банку, лежащую на боку, он на несколько мгновений замер от восторга. Ещё никогда он не видел столько священной еды в одном месте, разве что нарисованной на стенах в его родном городе. Немного покинув пределы банки, сгущёнка густой массой сладко томилась в тени.

Вскрытая крышка была поднята кверху и защищала сгущенное молоко от солнца, которое слишком сильно нагревало его. Никто из живущих ныне тараканов не может есть лежащее на солнце сгущённое молоко, и даже прикоснуться к нему не в состоянии. Хотя был один, или несколько, которые могли, но это неточная информация, так как всё, что публикуется в газетах, верно лишь для тех, кто существует ради сгущёнки. А для всех немногочисленных остальных было своё собственное «верно», и читать им зачастую было нечего.

Прохладная священная еда фасовалась группой тараканов-ловкачей в специальные конусообразные колпачки, которые имел при себе почти каждый нормальный таракан. Когда подошла очередь Ромео, он протянул два больших колпака, и попросил десять порций, после чего вдогонку еще две сверху. Стоящая позади Ромео очередь смотрела на его заполненные практически доверху колпаки, которые он с трудом держал в своих лапках, и еле слышно перешептывалась.

Неожиданно раздался громкий скрежет и несколько глухих ударов. Все стали разбегаться в стороны, а над улицей нависла огромная тень, быстро меняющая свои очертания. В одно мгновение банка перевернулась, и Ромео, вместе с другими, не успевшими отбежать подальше, оказался тонущим в своей мечте. Двигаться в банке не хватало сил, так как молоко было слишком густым. Ромео боялся открывать глаза, так как знал, что священная еда опасна для глаз, и крепко держал купленные им колпачки, тянущие его вниз. Под интенсивные удары сердца вся жизнь пронеслась мимо, словно бежала от самого ужасного кошмара! Да какая там жизнь, ему толком нечего было и вспомнить, по сути самыми ценными были воспоминания о сгущённом молоке и всем, что с ним связано. Другие тараканы, осознав неизбежность приближающейся смерти, стали глотать сгущёнку, она была их последним воздухом. Через несколько минут все до одного погибли, а Ромео отпустил тянущие его ко дну колпаки и до последнего сдерживался от искушения наесться напоследок, поэтому чудом выжил.