Поиск острых ощущений должен напоминать вам то, что мы раньше уже обсуждали – теорию оптимального возбуждения. Занятно, что подзаголовком книги Марвина Цукермана про поиск ощущений было как раз «За пределами оптимального уровня возбуждения». В то время, как теория оптимального возбуждения применима к каждому из нас в том, что у каждого из нас этот оптимальный уровень есть, острота ощущений важна только для части людей, которым для достижения их оптимального уровня нужно что-то особенное.
Исследования подтверждают предположение, что такие люди несколько отличаются от остальных психологически. От не-экстремалов их отличает уровень некоторых нейротрансмиттеров. Нейротрансмиттеры – это химические «почтальоны», которые переносят сигналы между нейронами в мозге. Допамин – нейротрансмиттер, который отвечает за удовольствие и вознаграждение. Он помогает нам опознавать награду, заставляет нас к ней стремиться и делает ощущения от неё приятными. У экстремалов ген-рецептор допамина обычно несколько отличается. Аналогично, МАО (моноамин оксидаза) регулирует уровень допамина. Её уровень у экстремалов ниже. Меньше МАО – больше допамина и удовольствия. В поисках острых ощущений также участвует адреналин – мы все слышали выражение «адреналиновый наркоман».
Эти биологические отличия в жизни могут проявляться по-разному. Цукерман разработал готовую систему оценки экстремальности, предназначенную для исследования таких особенных людей. Виды шкал этой системы иллюстрируют, какими способами человек может искать свой уровень возбуждения:
• поиск приключений и риска: экстремальный спорт, скорость, опасность
• растормаживание: социальная стимуляция, вечеринки, секс, рок-н-ролл
• поиск нового опыта: стимуляция разума и органов чувств, необычный образ жизни, путешествия, пища, наркотики
• отвращение к скуке: нелюбовь к повторяющимся действиям, рутине, унылым людям
Первая шкала «поиск приключений и риска», очевидно, напрямую применима к скалолазанию. Одним из пунктов для оценки по этой шкале на самом деле является «Я часто думаю, что хотел бы быть скалолазом». Миленько, да? Впрочем, между шкалами есть определённая общность, и нередко это хорошо заметно у скалолазов. Многие не любят рутину. Многие путешествуют и пробуют необычную пищу. Наркотики? Вам решать. Необычный стиль жизни? Каждый, кто пускался в путь без определённой цели или более того, переезжал жить в скалолазные лагеря, увидит связь. Когда мы говорим об общности между шкалами, мы говорим, что описываемые ими особенности часто встречаются в одних и тех же людях, но не обязательно всегда. Тем не менее, вероятно, что некоторые из этих шкал более применимы к вам, чем к другим людям.
В итоге, ответом на вопрос, почему нам так нравится скалолазание, может быть то, что мы просто иначе устроены изнутри!
Нейротрансмиттеры, которые мы обсуждали ранее в разговоре об искателях приключений, – не единственные, которые работают при скалолазании. Прилив эндорфинов отвечает за ощущение удовольствия, которое мы испытываем в разгаре упражнений, когда волнуемся или чувствуем страх или боль. Этот прилив совсем не удивителен, если вспомнить, как переводится само название эндорфина – «эндо» как внутренний, а «орфин» остался от морфина. Грубо говоря, эндорфин – это производимый организмом морфин, который снижает ощущение боли и погружает нас в эйфорию. Такое обезболивание очень пригождается, когда ваши руки перенапряжены до предела, в пальцы сплющены в какой-нибудь щели.
