– Хорошо. Пусть будет пять.
– Ты слишком осторожен, Монтарг. – Она понимала, что поступает слишком опрометчиво, что кроме дома в городе и этих земель у нее нет ничего, лишь маленький клочок земли на юге, практически ничего не стоящий. Может, подняв ставки слишком высоко, она вынудит его отказаться от сделки. Но как далеко ей можно зайти? Каков потолок? Восемь? Может быть, десять?
– Хорошо. Давай остановимся на двенадцати, и я соглашусь. Идет?
– Договорились. – Он был немногословен и стремителен. В своем «выкормыше» он не сомневался и упускать такой явный шанс просто не считал возможным. Да что могли значит называемые ставки, когда он заранее считал вариант беспроигрышным? – Вы будете свидетелями спора: ты, Селкас, и ты, Вида.
– Тише, – прошептала женщина. Дышала она разгоряченно, грудь высоко поднималась и опускалась, руки были судорожно сжаты. – Не мешайте смотреть бой!
Взгляды тридцатитысячной толпы были прикованы к арене.
Дюмарест чувствовал эти взгляды, он ощущал звериный голод толпы, жажду крови и зрелища; затаенное возбужденное дыхание. Все это было слишком знакомо ему: маленький круг, в котором лицом к лицу стоят два человека с обнаженными клинками, человек в единоборстве с диким хищником – все слишком похоже. И зрители всегда одинаковы, даже в мелочах: жажда крови, голод желания и требовательность.
Дюмарест не замечал лиц, уставившихся на него сверху. Он медленно прохаживался по песчаной арене, внимательно следя за птицей. Его тело было почти обнажено, не считая набедренной повязки, лучи солнца золотили кожу могучей спины, плеч, лица. В руке он держал острое восьмифутовое копье. Эрл мог бросить его лишь один раз. Если он промахнется или не поразит птицу насмерть, то второго раза у него не будет. Копье можно будет использовать как обычную палку, дубину, но это означает, что он должен будет бороться с птицей на близком расстоянии и окажется в пределах досягаемости ударов ее клюва и сильных когтистых ног.
Эрл остановился, заметив, что крель пошевелился. Это была очень крупная птица: высотой около пяти футов, плюс еще три – высокая шея и голова. Мышцы ее отчетливо выступали под атласными перьями, когти – словно стальные кинжалы, а клюв похож на копье. Крель снова пошевелился и отпрыгнул чуть в сторону, наблюдая за человеком полуприкрытыми глазами с тем же гипнотическим выражением, что у рептилий.
Внезапно и молниеносно крель бросился в атаку. Это произошло неожиданно; только что неподвижная, птица вдруг ринулась на человека со скоростью пули, выпущенной из ружья, поднимая тучи песка, выгнув шею с нацеленным клювом и распустив широкие крылья. Дюмарест отпрыгнул в сторону, мягко, по-кошачьи, приземлившись. Он держал копье обеими руками, но использовать его сейчас не мог. Крель снова атаковал. Эрл едва успел отпрыгнуть, перекатиться, вскочить на ноги.
И вдруг человек бросился быстро бежать по кругу. Он слышал разочарованный рев зрителей, насмешливые выкрики и унизительный смех, когда он бежал, почти не касаясь песка. Зрители ревели, словно их ограбили, обманули и закончили спектакль, который они так жаждали смотреть. Эрл краем глаза заметил дверь раздевалки, умное лицо Садойи, стражников, сидящих в нижних рядах с копьями наперевес, – не случайно, если ему вдруг захочется сбежать с арены… Добежав до края арены, Эрл вдруг резко остановился и, подпрыгнув развернулся, приготовив копье к возможному удару.
