Заметив меня, хмыкнул, заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь и подошёл к моему столику. Повесил на спинку стула пакет, сел напротив.
— А я-то думаю, чего у нас неожиданно тишина, — чуть с ленцой сказал он. — Оказывается, часть народу свалила, а часть ещё до работы не дошла.
— Это ты о себе? — невинно уточнила я.
Сергей только фыркнул, взял продолговатую менюшку с кофе, стоявшую на столе, и сделал вид, что внимательно изучает ассортимент. Хотя я уже успела выучить, что программист — существо некапризное. Точнее, сисадмин. Но никак не могу переучить себя использовать именно слово «программист». Ну нравится оно мне!
Так вот Сергей… пьет всё, что видит, если напиток смахивает на кофе.
— И о себе тоже, — неожиданно миролюбиво отозвался он. — А тебя как сюда занесло?
Я секунду поколебалась. Говорить про Никитку почему-то не хотелось. С другой стороны… никакого криминала не было. И вообще — моё личное дело. Поэтому и формулировку выбрала безликую, но не грубую:
— Помогала знакомым.
Сергей относится к когорте понятливых, поэтому только подозвал официантку и сделал заказ.
— Пицца у них изумительная, — невозмутимо обронил он. — А под пиво так вообще чудесно. Но зарплата…
Я нахмурилась.
— А что с зарплатой? Будет задержка?
Вот этого не хотелось бы. Совсем не хотелось бы.
— Да нет, — отмахнулся Сергей, — дадут, голубчики, куда они денутся. Час назад главбух такой концерт устроила, что шеф сбегал по-над стеночкой, прикрываясь папкой.
Я остро пожалела, что не наблюдала этого лично. Губы сами растянулись в улыбке.
Вернулась официантка, поставила передо мной потрясающую ароматную лазанью и горячий кофе с тирамису.
— Люблю Анастасию Сергеевну, — пробормотала я. — Что за женщина!
— Пожалуй, Загорулин её побаивается, — задумчиво сказал Сергей. — И порой я его понимаю. Жалко, конечно, будет, если она уволится.
— С чего бы это? — приподняла я бровь, снимая салфетку с ножа и вилки. — Она ещё молодым фору даст. Да и сама, если не ошибаюсь, только-только переступила пенсионный порог.
— Никому больше этого не говори, — с непроницаемым лицом вдруг сказал Сергей. — Тайна возраста главбуха священна. И если ты пронесёшь об этом хоть слово дальше, тебя убьют сразу же.
Я поперхнулась кофе. Сергей участливо улыбнулся.
— По спинке постучать?
— Нет, благодарю, — откашлявшись, выдохнула я, утирая выступившие в уголках глаз слёзы. — А то ещё ненароком нож воткнёшь.
— Хорошее предложение, — не смутился он. — Но, знаешь, говорят, юрист может выйти из гроба и преследовать до конца жизни. Вот я думаю, правда ли это?
Я принялась за еду.
— Профессиональная тайна. Если я тебе всё расскажу, потом будет неинтересно. К тому же… похоже, тайну прекрасного главбуха я знаю не одна.
Сергей сложил руки на груди. Ничего не сказал, но явно оценил возврат шпильки. Что ж, с умным человеком и поговорить приятно.
— Так… почему она должна уволиться-то?
— Загорулин всё порывается расширять производство, — хмыкнул Сергей, внимательно следя, как перед ним ставят пиццу. — Знаешь ли, у него какая-то идея-фикс. Как всё это будет смотреться — кто его знает? Учитывая, что у нас и сейчас-то… Да и сокращения идут. В общем, я поверю, что «Адамант» загнется, но точно не пойдет в рост. Мы прозагорулили всех клиентов, которых только могли.
Продолжать он не стал, сделав вид, что увлечён едой. Но и не стоило, я всё прекрасно понимаю. Всё держится на коллективе, он и впрямь очень неплох. И портит тут всё только шеф. Ложка дёгтя в бочке меда. Только вот беда, что это ложка всем управляет.
