КОРЖОВА: Вы уже, Владимир Иванович?
ХЛЕБНИКОВ: С вашим покойником закончил. Пойду изучать внутренний мир насильно усопшей Алевтины Ивановой.
Он обращается к Игонькиной.
ХЛЕБНИКОВ: Татьяна Сергеевна, кажется, это ваша подопечная.
Игонькина кивает.
ИГОНЬКИНА: До вечера успеете, Владимир Иванович? Княжинский уже звонил, интересовался.
ХЛЕБНИКОВ: Правильный мужчина. Женщинами интересуется.
Игонькина хихикает.
ИГОНЬКИНА: Видели бы вы его, когда он её с петли снимал. Весь зеленый был. Он же с собой всегда антисептик носит, чтоб, не дай Бог, к нему микробы не пристали. А тут – покойница!
ХЛЕБНИКОВ: И вместе с тем, он выполнил свою задачу. Настоящий мужик!
КАЗЕМАТЫ
В камеру пыток заходит Дунаев. Эксперт Спиридонова проводит исследование места преступления. Пальцы трупа в черной краске после снятия отпечатков. Теперь Спиридонова снимает отпечатки на самой дыбе и на ремнях, которыми был привязан труп. У двери стоят два понятых и два санитара. Спиридонова прячет дактилоскопическую пленку в специальный пакет для упаковки вещественных доказательств. Укладывает его в чемодан. Затем берет фотоаппарат и принимается фиксировать положение тела на дыбе по установленным ранее этикеткам и биркам. Дунаев осматривается в помещении и некоторое время наблюдает за работой эксперта, затем подходит к ней.
ДУНАЕВ: Скоро закончите?
СПИРИДОНОВА: Скоро.
ДУНАЕВ: Что уже можете сказать?
Спиридонова опускает фотоаппарат и поворачивается к нему.
СПИРИДОНОВА: Что он умер насильственной смертью.
ДУНАЕВ: Это я и сам вижу.
СПИРИДОНОВА: Тогда не задавайте вопросов, пока я не закончу обследовать место преступления.
Дунаев делает шаг назад.
ДУНАЕВ: Извините…
Она возвращает фотоаппарат на место.
ДУНАЕВ: Я пойду… с руководством музея поговорю…
СПИРИДОНОВА: Я вас не держу.
Дунаев выходит из пыточной. Спиридонова снимает с мертвого тела этикетки, а с дыбы – бирки, укрепленные держателями. Всё складывает в специальный чемодан. Обращается к санитарам.
СПИРИДОНОВА: Можете забирать.
Она снимает резиновые перчатки и бросает их в чемодан. Санитары послушно выполняют её команду. Ставят рядом с дыбой носилки. Освобождают от ремней руки и ноги покойника и кладут его на носилки.
КОРИДОР МУЗЕЯ
Дунаев встречается с исполнительным директором частного музея – Эммой Валентиновной Трегубовой. Она разводит руки в стороны:
ТРЕГУБОВА: Я вообще не понимаю… как? Как он проник внутрь здания? Наш музей постоянно под охраной. И днём, и ночью.
ДУНАЕВ: Охранники никуда не отлучались?
ТРЕГУБОВА: Надеюсь, что так…
ДУНАЕВ: А видеонаблюдение?
ТРЕГУБОВА: Круглосуточное.
ДУНАЕВ: Могу я взглянуть на видеозаписи?
ТРЕГУБОВА: Конечно. Подождите, я сейчас принесу.
ДУНАЕВ: А можно я с вами?
Трегубова теряется, затем, вежливо улыбнувшись, отвечает:
ТРЕГУБОВА: Простите, но в целях безопасности, согласно договора с охранной компанией, в помещение, где установленная видеозаписывающая аппаратура, посторонним заходить запрещено. Даже мне.
Дунаев кивает.
ТРЕГУБОВА: Не дай Бог, что случится. Наш маленький музей заплатит огромную сумму штрафа.
Дунаев качает головой:
ДУНАЕВ: Уже случилось!
ТРЕГУБОВА: Если бы у вас был ордер…
Дунаев машет рукой.
ДУНАЕВ: Хорошо. Я подожду вас на улице.
ГОРОДСКАЯ УЛИЦА
Бабушкин закрывает капот автомобиля и, по дороге снимая замасленные перчатки, направляется в водительской двери.
ГОРОДСКАЯ УЛИЦА. САЛОН МАШИНЫ
Он садится на водительское место и захлопывает дверь. Забрасывает перчатки обратно в бардачок. Громко выдохнув, снова заводит автомобиль. В этот раз он начинает работать безотказно. Бабушкин радостно улыбается.
