Я знал, что в Нижегородском кремле стоит постоянное войско, а не ополчение, как в других городах. Слишком близко Казань, слишком часты набеги татарские.
Вот и кремль. Хорош! Толстые каменные стены внушали уважение и уверенность. У Дмитриевских ворот стояли ратники, но пропускали всех желающих, коих было множество. В кремль шли верующие: там стояли два лучших городских собора – Спасский и Михайло-Архангельский. Шли обиженные пожаловаться наместнику, резиденция которого была здесь же. Шли строители – ведь кремль строился долго, не один год. В общем, неиссякаемый поток.
Вид от стен кремля открывался чудесный – стрелка Волги и Оки, бескрайнее море леса. Красотища, одним словом.
Дружинников я нашел у Тайницкой башни, они лениво дрались учебными деревянными мечами. Видно было, что занимались для проформы и занятие это им обрыдло.
Подойдя к одиноко стоящему ратнику, я поинтересовался, кто хорошо владеет кистенем и может меня научить. В ответ ратник критически меня осмотрел, повернулся к своим товарищам и крикнул:
– Эй, тут спрашивают – кто кистенем драться может?
Ратники побросали деревянные мечи – а как же, хоть какое, но развлечение появилось. Не спеша подошли, обступили. Посыпались насмешки:
– Ты глянь, Митяй, он и саблю нацепил для важности. Слышь, скоморох, ты хоть пользоваться ею умеешь?
– А ты проверь, коли охота. Только не на деревяшках.
– Так я же тебя сразу в капусту порублю! – заржал дружинник.
Я молча обнажил саблю, дружиннику сунули в руку меч. Ратники расступились, образовав круг. Дружинник сразу же сделал выпад, я легко уклонился. Парень обозлился, тем более товарищи его подначивали:
– Егор, ты же обещал его порубить! Не сможешь – так пиво в трактире на всех покупать будешь.
По тому, как парень владел мечом, я понял, что подготовка у него неважная. Я мог бы убить его не один раз, но это – уже неприятности со всей дружиной и наместником или посадником, – я не интересовался, кто правит в городе. Поэтому я решил измотать противника, но крови не проливать.
Лицо парня покраснело, на лбу выступили крупные капли пота, стекая ему в глаза. Чем больше он двигался и злился, тем спокойнее я становился – даже не запыхался.
Все-таки пора кончать цирк – заденет ненароком. Я легкими касаниями сабли разрезал ему рубашку и штаны, а потом выбил меч из его руки и приставил клинок сабли к горлу.
– Берешь свои слова назад?
Неохота, ох неохота парню было брать свои слова назад, да выбора не было.
– Беру, извини, – тяжело дыша, прохрипел дружинник.
Я отпустил его. Парень подобрал меч и затесался среди ратников.
– Эй, молодец, ты где так саблей владеть научился?
Оказывается, пока я дрался, вокруг нас собрались все свободные дружинники и даже горожане. Незаметно подошел воевода, и дружинники расступились перед ним, позволяя видеть бой во всей красе.
– Жизнь заставила.
Воевода подошел ближе.
– Я видел почти весь бой. Клянусь – так владеть саблей никто из них не может, хотя воины все опытные и храбрые. Ты раньше дружинником не был?
– Не сподобил Господь, – соврал я.
– Хм, я бы тебя с удовольствием взял. Ты чем хлеб добываешь?
– Охранником я у купца.
– Талант пропадает. А пришел чего?
– Хотел, чтобы кто-нибудь научил кистенем пользоваться.
– Чего?
Я повторил. Воевода захохотал, глядя на него, засмеялись и остальные ратники. Утирая слезы, воевода сказал:
– Первый раз вижу мужа, что саблей владеет, как архангел Михаил, а кистенем пользоваться не умеет. Да в Нижнем каждый тать с отрочества кистенем владеет, как ложкой. Ты откель такой?
