А потом началась вторая артподготовка (на этот раз по шверпункту Лычково), чуть более длинная, минут на сорок – сорок пять. Опять огонь велся «по-зрячему», с корректировкой, и до полного прекращения шевелений с немецкой стороны. Занимали руины шверпункта уже части 202-стрелковой дивизии из состава Первой ударной армии. Последней, третьей частью этой ночной симфонии был разгром и захват несколько меньшего по размеру шверпункта Кневицы, после чего 202-я дивизия продвинулась еще на семь-десять километров к югу от линии железной дороги, и стала занимать оборону по удобным естественным рубежам.
Собственно, все это была уже чистая забава, поскольку к часу ночи 87-й стрелковый полк у деревни Белый Бор перерезал и оседлал единственную дорогу, по которой в район шверпунктов Лычково – Кневицы противнику могла поступить помощь. Приданные полку саперы сразу принялись взрывать в мерзлой земле толовые шашки, намечая изломанную линию траншей. В воздухе замелькали лопаты и киркомотыги. К рассвету очнувшихся немцев тут встретит подготовленная и усиливающаяся с каждым часом линия обороны. Любая попытка немецкого командования наличными силами и в разумные сроки снова заблокировать железную дорогу Валдай – Старая Русса непременно нарвется на соответствующий отпор.
Операция «Центавр» прошла успешно, РККА получила прямой транспортный коридор к Старой Руссе и возможность быстро нарастить свою группировку южнее озера Ильмень, при том, что германские войска продолжали удерживать пусть и важный, но все же второстепенный узел шоссейных дорог, для которых у Красной армии имелись пути-дублеры. Это был первый гвоздь в крышку гроба группы армий «Север». Но на тот момент эту истину никто, кроме разработчиков операции «Молния» и товарища Сталина, не понимал.
16 февраля 1942 года, 17–35. Москва, Кремль кабинет Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина.
Присутствуют:
Верховный главнокомандующий Сталин Иосиф Виссарионович;
И.О. Начальника Генштаба Василевский Александр Михайлович;
Генерал-майор Бережной Вячеслав Николаевич.
– Итак, товарищи, – сказал вождь, – судя по донесению товарища Горбатова, операция «Центавр» завершилась успешно. Настолько успешно, что Лев Захарович Мехлис рвется на Северо-Западный фронт, выявлять приписки и карать обманщиков. Что вы на это скажете, товарищ Бережной?
– Пусть едет, товарищ Сталин, – пожал плечами командир отдельной тяжелой мехбригады ОСНАЗ, – ничего такого, что могло бы подтвердить его подозрения, он не увидит.
– Хорошо, – кивнул Сталин, – мы вас поняли, и верим вам. Мы попросим товарища Мехлиса, чтобы он пока никуда не ездил, чтоб не трепать напрасно нервы товарищу Горбатову. А что нам скажет товарищ Василевский?
– Наши железнодорожные части уже приступили к ремонту полотна и станционного хозяйства, поврежденного немцами, – ответил тот. – Саперы в двухдневный срок должны завершить ремонт железнодорожного моста через реку Полометь. Считаю, что нам удастся выдержать график подготовки и провести «Молнию» раньше, чем немецкое командование сумеет адекватно отреагировать на случившееся. Кроме того, операции «Гобой» и «Игла», запланированные на двадцать третье февраля, с учетом даты их проведения*, отвлекут внимание противника от Псковского направления.
Примечание авторов: * 23 февраля – день Рабоче-Крестьянской Красной Армии и Военно-морского флота. «Праздничные» наступления имели репутацию политически акцентированных, а следовательно, обозначали направление главного удара.
