Ветви - страница 2

Где-то внизу рыдает-ревет Гумиста

Слезами вдов твоих, в память твоих мужей.

Лестницы в небо пустое – разрушен второй этаж.

Многоэтажки таращатся свету множеством выбитых глаз.

Не отдышаться Сухуму – еще не пришел с войны:

Там, в Гумистинском ущелье, пали твои сыны.

Лестниц узорных перила не чувствуют больше рук.

Где их хозяева, дети этой земли?

И матерям на долю выпали тысячи мук,

Там, в Гумистинском ущелье, их сыновья полегли.

Солнце горячее, южное солнце палит.

Горы, покрытые шапками облаков.

Время к полудню, видно, самый зенит.

Море прибрежным камням дарит свою любовь.

В горном ущелье бесится Юпсара, с Гегой сливаясь,

Волна накрывает волну.

Озеро Рица сном красавицы спит.

Мирный пейзаж, заполняющий всю страну.

Здравствуй, Апсны! Родина Апсуа.

Вечнозеленый край. Страна души!

Слышишь, Абхазия, ты сама выбирай,

Как тебе дальше жить!

Можно много сказать,

Ничего не сказав.

Можно жизнь так прожить —

Сам себя обокрав.

Можно песню сложить,

Но ни разу не спеть.

Сколько можно терпеть?

Сколько можно терпеть?

Люди просят меня:

Сколько б не было лжи,

Правду нам расскажи,

Ты – акын, расскажи!

На горе есть аул.

Под горою река.

Извиты и круты

У нее берега.

Не вода в ней течет —

Молодое вино.

Только беды несет,

Разрушенье, оно.

Тот, кто в реку войдет

Сразу сходит с ума.

Не вода здесь течет,

А сплошная чума.

Можно много сказать —

Ничего не сказав!

Тот, кто в реку вошел

Был и прав и не прав.

А еще случай был,

Мне поведал орёл:

Кто-то даже поплыл,

А не только вошел.

Не видали с тех пор

Человека в реке:

Где-то ходит чумной,

Да в одном башмаке.

Каждый день на заре

Стайка местных ребят

Сядет в ряд на скале

И на воду глядят.

Что на том берегу?

Есть ли лучшая жизнь?

Ты, акын, расскажи!

Правду нам расскажи!

Я сказал им тогда:

Мне поведал орёл,

Что в одном башмаке,

Тот, кто в реку вошел,

Кто ее переплыл,

Кто забыл отчий дом,

Так в одном башмаке

Он и ходит кругом.

На воде ли круги?

В небесах ли круги?

Сверху смотрит Аллах.

Ты спаси – помоги!

Говорят, тот чумной

Так полсвета прошел,

Лучшей доли искал —

Может, что и нашел.

Молодое вино,

Что течет меж камней,

С каждым годом темней,

С каждым годом черней!

Не видать ни орла,

Ни ребят, никого.

И тогда сам рассказчик

Пригубил его.

И забыл кто он есть.

И забыл что, да как.

Только с правой ноги

Он снимает башмак…

Можно много сказать,

Ничего не сказав.

Можно жизнь так прожить —

Сам себя обокрав.

Можно к свету идти

Налегке, налегке…

Пусть в одном башмаке.

Путь в одном башмаке.

Четыре колдуна Магриба

В пустыни развели очаг.

Так вечный город был зачат.

Из Мавритании – Марокко,

А из Магриба – Марракеш.

Я снова очищаю «кеш»,

Как сносит все, подув, Сирокко.

Летит к Испанским берегам,

Несет дыхание пустыни…

Звезда из Южного креста

Прошу скажи, скажи мне имя…

Доносит ветер: «Алладин»…

И на вершину минарета садится солнце…

«О, Будур, моя любимая, ну где ты»?

Сахара дышит, как волна,

Текут послушны ей барханы,

За веком век, меняя страны,

И изменяя города.

Как рассыпался Агадир,

И как воссоздан был из пыли…

Тех давних лет…

Но не забыли берберы

Свой берберский след.

И как всегда на воле жили…

Так и живут… Иных уж нет.

Их в первый день похоронили,

Закутав в саван, без гробов,

И головой на встречу Мекке…

И нету силы в человеке

Покой нарушить их земной.

И каждый верный сын Ислама

Пройдет свой Хадж,

Найдет свой Храм,

И час пробьет.

Зовет имам

К молитве…

Я скажу: «Салам»