Как белый пух, как первый снег летящий,
Сто тысяч слов, влиятельных, изящных,
И горло сводит, прерывая дух.
В раз умереть, не сосчитав до двух,
Чтоб слов других уже вовек не слышать,
И только чувствовать, как сердце твое душит,
Всем существом преобразившись в слух.
Слова. Слова. Стекая по запястью,
Ты что-то шепчешь прямо в рукава.
Пытаюсь руки вырвать. Не права!
И бездыханна на пороге счастья.
Мое безмолвие таит в себе покой,
Все злато мира. Где же тут угроза?
Словами ты рисуешь в вазе розы.
Но я тебе не верю, дорогой.
Быть может ты, какой-нибудь другой,
Пытливым слогом чаровал сознанье.
И рухнули основы мирозданья.
А вот сегодня ты опять со мной.
Опять роятся стаей сонных мух,
Как первый снег хрустальный, настоящий,
Сто тысяч слов, влиятельных, изящных,
И горло сводит, прерывая дух.
Боже, я дышу твоей душой
Тихий зов ночного Кутаиси.
Боже, мне совсем не хорошо!
Получили, в этом – распишитесь.
Время есть до рокового дня,
До досужих сплетен попрошаек.
Лиля Брик, она – моя семья,
Мама, сестры… Молча вопрошаю,
И мечусь по комнате пустой,
Повторяя «инцидент исперчен»
Я закончил «подвиг свой земной»,
Мир мгновеньем для меня очерчен.
Без «взаимных болей, бед и обид,
Не вините никого, счастливо оставаться»
Сердце убитого не болит,
Не сможет отдаваться!
Одна, как перст. Зияющая рана.
На берег хлынет и уйдет с волной.
Ты – Ариель, принцесса Океана,
Лишила сна и отняла покой.
Ты был дороже ей всего на свете.
Ты был ей другом, мужем и царем.
Она – дочь моря и огня. Ты – ветер!
Ты в бесконечном детском сне ее.
Когда вы были вместе, плыло небо,
И растворялось в голубой воде.
Ты много ездил, где ты только не был,
Но в сердце жил повсюду и везде.
Те дни прошли. И солнце раздражает,
Когда ты вечно смотришь на него.
Любовь хрупка. Разбили – умирает.
И в миг не остается ничего.
Ты улетел. Там города и страны,
Там мир огромный, только без нее.
Спит Ариель – принцесса Океана,
Ты в бесконечном детском сне ее.
Куда же ты на ночь глядя,
И двигаешься по кругу.
Вся жизнь твоя в шоколаде,
И вот мы нужны друг другу.
Я вижу, как ты меня хочешь,
Как крепко сжимаешь руку.
Что будет со мной этой ночью?
Мы двигаемся по кругу.
Давай потанцуем, давай,
И сядем в последний трамвай.
А осень дождем по стеклу
Свою затевает игру.
Давай потанцуем с тобой,
А после проводишь домой.
Все это назад двадцать лет,
Романтиков больше нет.
Куда же ты на ночь глядя,
Заводишь свой черный Hummer.
Вся жизнь твоя в шоколаде,
Но кто-то считает хамом.
А дома жена и дети,
Престижная есть работа.
Но только в лицо ветер,
И завтра опять суббота.
Давай потанцуем, давай!
Вспомним, как раньше было.
Сядем в последний трамвай.
Как я тебя любила!
А осень дождем по стеклу,
Плачет, в душе – смеется.
Свою продолжает игру,
Нам выключая солнце.
Хочется убежать,
С тобою на край света.
Крепче меж пальцев сжать
Фильтр от сигареты.
Хочется улететь,
В наше с тобою детство,
Чтобы опять гореть,
В мир, открывая сердце.
Давай потанцуем, давай!
Желтые листья кружат.
Давно наш исчез трамвай,
Во встречных осенних лужах.
Скажешь мне тихо: «Прощай!
Детство неповторимо!
Только одно обещай,
Быть навсегда любимой!»
Куда же ты на ночь глядя?
Не встретимся никогда мы!
Я езжу на Lamborghini,
Ты любишь свой черный Hummer.
Ты не согреешь мне руки,
Мы же другими стали.
А по проспекту Науки
Все так же идут трамваи…
