Я помню белую клеёнчатую скатерть,
И желтый раздвижной массивный стол,
И тети Моти бархатное платье,
И звонких голосов нестройный хор.
Как отмечали шумно День Победы,
И пели песни в каждой из квартир,
И поднимали чарки наши деды
За тех, кто не дожил, но победил.
Как в 41м, у камней Кронштадта,
Был разбомблен и затонул, но жил…
Мой дедушка матросом был с «Марата»,
Еще в 30х он на нем служил.
Потом ушел с него. Другие люди
Свою судьбу связали с кораблем…
Под авиаударом, как на блюде,
Линкор «Марат» на гибель обречен.
Заходит на маневр Ганс-Ульрих Рудель,
Пикирует Ю-87,
Взрыв бронебойной бомбы скоро будет,
Однако смерть он принесет не всем.
Нос корабля отвалится, и ляжет
Он мертвым грузом на песчаный грунт.
Балтийский флот Советского Союза —
Бой за «Марат», как в кашу соли фунт.
Погибло 326 матросов,
А с ними командир и комиссар…
Пройдет чуть больше месяца,
И снова, линкор на боевую вахту встал.
Зенитчики займут посты, как прежде,
И грудью защищая Ленинград…
Балтийский флот – для города надежда,
Его непотопляемый «Марат»!
Ты, присев на корточки, теребил меня за штанину брюк.
Как ребенок, снимал-одевал очки.
Это из разного времени, из разных воспоминаний.
Восемь месяцев длился любовный недуг.
И вот оно: Расставание.
Наше время иссякло, как в чашке вода.
Как в желудке впиталась водка.
Мы расстались мирно. Уже навсегда.
Окончательная сводка.
Бережно. Не прикасаясь к душе. В экстазе
От свободы грядущей.
Я рисую в карандаше
Себя, уже малопьющей.
У меня не было коньяка.
И слов совсем не осталось.
Ты больно сдавил бока.
Я не плакала, я смеялась.
Ты, присев на корточки, теребил меня за штанину брюк.
Как ребенок, снимал-одевал очки.
Восемь месяцев длился любовный недуг.
И закончился. Точечки. Точечки…
трижды упал пепел с моей сигареты
трижды дуло телефона приставлено было к виску
ветер гудел над землей «где-же ты, где ты?»
не выносимо уйти в смертельную эту тоску
мышка в руке нагревается от натуги
плавится лед, полиэтилен, мозги
кто мы, скажи, кто мы сейчас друг другу
выстрели, позвони, помоги
