Это интуитивно ощущают те прозорливые историки, взгляд которых на предмет их работы не зашорен корпоративными догмами. Так, Марк Солонин, открывший поразительные аспекты исторической картины начала Великой Отечественной войны, утверждает:
«Я очень люблю сослагательное наклонение в истории. Пользуясь случаем, я скажу, что история, в отличие от хронологических таблиц, как раз-таки и строится на сослагательном наклонении…».[83]
Очень зорко подметил формальную связь представления об эвереттичности истории с гегелевской диалектикой проф. Г. Г. Каграманов в своём выступлении на презентации в МГУ первого издания этой книги.[84]
Но, несмотря на внешнее сходство основного эвереттического постулата о бытийности исторического процесса со знаменитым тезисом Гегеля
«Что разумно, то действительно; и что действительно, то разумно»[85],
следует понимать, что гегелевская формула относится к области философии права и связана с обсуждением идеи Платона о республике, тогда как эвереттическая формулировка является фундаментальным принципом онтологии всякого бытия в универсе.
Принципиальное различие смыслов гегелевского и эвереттического подходов ясно видно из такого комментария самого Гегеля к своему тезису:
«…человек, обладающий хотя бы обыденным чувством языка, не согласится с тем, что случайное существование заслуживает громкого названия действительного; случайное есть существование, обладающее не большей ценностью, чем возможное, которое одинаково могло бы и быть и не быть».[86]
В эвереттике же, как сказано выше, подчёркивается, что «если «классическая история» говорит, что в такой-то ситуации могло произойти то-то и то-то, но произошло именно это, то эвереттическая история утверждает, что в этой ситуации произошло и то-то, и то-то, но в различных физических действительностях и с ментально разными наблюдателями».
Очень точно сформулировал это П. Амнуэль в своём комментарии к высказыванию Сталина: «Сталин наверняка это говорил в какой-то (вероятно, во многих) ветви. В нашей, может, и не говорил (хотя и это недоказуемо). Сослагательного наклонения у истории действительно нет, да и быть не должно с точки зрения эвереттики, поскольку в истории есть всё. И если уж использовать это изречение (кому бы его ни приписывали), следует говорить, что сослагательного наклонения нет в конкретно выбранном прошлом из множества прошлых. Использование сослагательного наклонения в данной исторической ветви всего лишь выводит историю в другую ветвь, и только».[87]
А скептицизм в отношении «субъективизма» эвереттического метода сам порождает скепсис по отношению к себе. Так, один из крупнейших философов XX века, Мартин Хайдеггер, предвосхищая эвереттическую трактовку Бытия, утверждал:
«В сущности историографии заключено, что она основана на субъект-объектном отношении. Она объективна, поскольку субъективна, и, коль скоро она та, то также должна быть и этой; потому «противоречие» между «субъективной» и «объективной» историографией не имеет никакого смысла».[88]
Хотя, с точки зрения Хайдегерра, противоречия между субъективными и объективными трактовками Истории и не имеют смысла, на практике они существуют – История является одной из самых политизированных областей познания. И отделение «мух от котлет» в результатах исторических исследований непростая нравственная задача.
Попытку найти тонкие различия в сущности понятия «субъективность» в истории и историографии предпринял известный политолог Д. Орешкин:
