– А как здесь с освещением, если сюда нельзя проносить свечи? – не унимался Юй Мин.
– В освещении нет необходимости. Тушугуан открывается с первыми лучами солнца и закрывается до заката.
– А если мне нужно еще…
– Вы не можете приносить огонь и вы не можете остаться в тушугуан после её закрытия, только дежурные, которые убирают и моют, пересчитывают количество свитков, могут здесь остаться после закрытия… а вы, циванзы, не входите в их число… Кроме того после закрытия тушугуан многие, кто не вхож в «круг говорящих», отправляются на задний двор, где они упражняются, укрепляют своё тело. Фузы распределяют своих учеников, согласно их талантам и тому, что им нужно наверстать. Ци фузы утверждает: «Сначала нужно создать прекрасный сосуд, а потом заполнить его таким же прекрасным содержимым», поэтому физическим упражнениям в сюеюань так же уделяется много внимания, но вам, ванзы, это не потребуется… верно?
Шилан ничего не ответил. Ли Вудзин вскинул брови и показал жестом на одну из полок.
– Здесь секция с военными трактатами, стратегиями и так далее, думаю это то, что вас заинтересует, циванзы.
Шилан окинул взглядом таблички с наименованиями, прикреплённые на тесемочках к свиткам.
– Эти трактаты и стратегии я изучал, – ответил он, – меня интересует то, что будут спрашивать на государственном экзамене.
– О! – Ли Вудзин усмехнулся, вздохнул, – на государственном экзамене могут спросить всё, что угодно. И даже то, чего нет в этих свитках. Но вы можете пройтись по тушугуан и выбрать то, что вас интересует больше всего, или то, что вы бы хотели изучить в первую очередь.
– Благодарю, – кивнул Шилан, – если это всё, не буду вас больше беспокоить.
– М… еще, – добавил Ли Вудзин, – Вы можете приносить с собой еду и оставлять её в помещении у входа в сюеюань. Там есть беседка, где можно перекусить. На всей территории сюеюань ничего не готовят, так как огонь разводить здесь нельзя. Кроме павильона у входа, больше нигде нельзя оставлять еду.
Ли Вудзин поклонился, собирался уже уйти.
– А кто те люди в странных одеждах? – спросил Юй Мин, указывая на группу мужчин, сидевших в отдалении за общим столом, – и они какие-то… пожилые…
– Это ученые из Чаохань69. С разрешения давана они изучают вэйский язык и письменность. Они живут в Шань… даже не знаю сколько, они здесь были еще до того, как я… возможно уже лет десять, а то и больше. Их лучше не трогать. Их тут оставили… похоже про них просто забыли…
Ли Вудзин пожал плечами, развернулся и направился к выходу. Шилан, указав дувеям на места за столом, сам пошел вдоль полок со свитками, выбирая, что он будет изучать сегодня.
К вечеру, после закрытия тушугуан, за ними пришел тот самый мальчишка, который еще утром повстречался им у входа в сюеюань, поклонился и пригласил их следовать за ним. У одной из беседок, куда привел их мальчик, толпилось множество молодых людей, все они что-то активно обсуждали. Шилан и его дувеи подошли поближе. В углу беседки, за столом, заставленным чашками и чайниками, сидел пожилой мужчина лет шестидесяти. Он внимательно слушал обсуждение, попивал из чашки мелкими глотками, задумчиво качал головой.
– Но разве только дисциплинированный ум дает счастье, – расслышал Шилан реплику одного из молодых людей. – Разве простые люди, неграмотные, разве они не бывают счастливы?
– Почему вы считаете, что дисциплинированный ум – это только ум ученого? – отвечал другой.
