Из-за некомпетентности критиков и своих коллег по искусству Андрей понёс первые финансовые убытки. Ему поступило предложение выставить свои рисунки в городской картинной галерее, но то, что с ним случилось, порушило все планы. Свои рисунки он не успел забрать из зала союза художников, и судьба их ему неизвестна.
Тяжёлые мысли унесли его в прошлое… Сюжеты, не дающие покоя, замелькали в хронологическом порядке, ставя всё на свои места. Он совершенно по-новому осмыслил всю свою жизнь, все поступки, что совершал когда-то. Ему стало не по себе оттого, что большую часть жизни он прожил впустую, отдаваясь сиюминутным слабостям. Почти вся она отдана удовлетворению своих потребностей и амбиций. И только часть её посвящена познанию мира – его видимой, реальной поверхности, без особого анализа, глубинного понимания самой жизни. Сейчас все его ошибки проступали так явно и с таким полным анализом, что не оставляли сомнений: мозг человека почти мёртв, и его включение находится в глубинах подсознания. Сильнейшая травма сместила приоритеты и каким-то образом включила незадействованные резервы мозга. Андрей с каждой минутой чувствовал, что он уходит из этого измерения в другое, совершенно неизвестное человечеству. Оно пугало и в то же время притягивало. Ведь это ощущение давало полную власть над собой, а возможно, в какой-то степени и над окружающим его миром.
Восстановление организма происходило всё увереннее и быстрее; тело становилось совершенно ровным, мышечные волокна наливались силой; кожа, нежная, чистая и эластичная, покрывала уже почти всё его тело. Только лицо оставалось нетронутым. «Что же ты так боишься, Андрей?» – думал он про себя. «Ведь ты художник и сможешь воссоздать свой образ таким, каким он был раньше». Но решиться на «реставрацию» своего лица он ещё не мог.
Поверить в новую реальность,
Принять сознанья мощный бред
И мозга жизни уникальность,
Узрев надежды малый свет.
В палату стремительно вошла дежурная сестра – женщина средних лет. Включив свет, подошла к Андрею. Лицо её было сосредоточенным и грустным. Она скользнула быстрым взглядом по бинтам и тихо прошептала:
– Боже ты мой, сколько же ты здесь будешь лежать без движения? Пролежни уже всё тело покрыли! Сейчас я тебя разбинтую, пока никого нет. Протру твои раны. Больше месяца без нормальной пищи, а какой тяжёлый! Сейчас я Полину позову, и мы с ней сделаем всё как надо. Потерпи, родной, я быстро.
Она вышла из палаты. Андрей вновь остался один на один со своим одиночеством. «Сейчас он узнает, что с ним происходит… Явь всё это или просто галлюцинации повреждённого мозга?»
Сестра вошла с полной женщиной – это и была Полина. Вооружившись ножницами, они сосредоточенно приступили к работе. Андрей чувствовал их прикосновения. Вот ножницы разрезали бинт до самого колена, и никакой реакции со стороны женщин. Андрей разочарованно подумал: «Калека несчастный, размечтался: новые возможности, умение владеть собой, своим разумом и телом… Все надежды рушатся. Проклятый мозг роняет в сознание фантастические видения и образы, заменяя сущность происходящего. Не слишком ли всё реально? Если всё это галлюцинации, подменяющие действительность, так пусть хоть они останутся взамен мёртвой неподвижности и безысходности. Врачи дали своё заключение, и ничего уже не изменить. Кому нужен человек, весь изрезанный осколками, с отключённой нервной системой, неспособной помочь себе шевельнуть даже пальцем?»
