Чтобы стать популярным – всё равно, певцом, массажистом или риэлтором – надо нравиться женщинам. И Вилька это умел, свято придерживаясь принципа: побеждая других, учись побеждать себя. Допив чашку в два глотка, Ваха кинул в рот солёную печенюшку. Повернулся к риэлтору и, сузив бархатные глазки, уставился ему в переносицу.
Субботин поёжился:
– День сегодня длинный и несуразный, как полдник в санатории. Отметь его чёрным камешком. Как сегодня со временем?
– Не очень. Хочешь предложить сверхурочные? – поинтересовался Ваза.
– Надо бомжа найти, кольнувшего меня иголкой от шприц-пакета. Определённо, шприц был с сонной начинкой.
Бойцы неведомого фронта обменялись взглядами, и Ваха ответил:
– Обещать не могу. Учти, у нас здесь свой интерес.
– Генку верните. Потом за интерес поторгуемся, – отрезал Вилька.
– Ищите и обрящете, – важно сказал потомок древнего кавказского рода.
– Мы ушли! – резюмировал Миха.
Всегдашний порядок общения. Задачи поставлены, цели ясны – за работу, товарищи! Охрана долго терпит беседы личного плана только в очень узком кругу. И он, риэлтор, не вхож в узкий круг. Между Вилькой и охранным сервисом – не зарастающая межа взаимного недоверия. Напористость вольных стрелков задевала риэлтора, подобно тому, как барские замашки раздражают молодого лакея. Но Вилька вынужден был терпеть, не то затопчут коллеги по умыслу или промыслу. Лояльных коллег в друзьях не бывает. Кто дружит в ущерб себе?
«Смирись, ушлёпок, – вещал ему внутренний голос. – Не время права качать. Не дай бог, всё это шалости Доктора… будет серьёзный бенц, в любом случае письмо сохраню. Хороший повод для возможной торговли! Хотя бы за свою или Генкину жизнь. Письмо упало в почту со смыслом, но вот с каким? Допустим, проверяют на предмет «стучать три раза по телефону». Такого в Городе завались. Но повода я не давал. Хотя… Миха и Ваха – не просто так закоперщики? Чем они заняты большей частью? По мне, хоть мастурбируйте в окнах – пожму плечами, мимо пройду».
Зайдя в тупик, Субботин сразу же успокоился. Появилась возможность переключиться на новую тему: «Что с Генкой? Бить, вероятно, не будут. Допросят с пристрастием. Размеры пристрастия? Больно, но без последствий, док это умеет. И что, Уильяму приготовиться? Этот мир придуман не нами, оттого и полон идиотизма. Подобные вещи по своей предсказуемости похожи на камнепад в Голодной степи».
Если исключить цепочку случайностей, а они бывают тогда, когда ты сел в троллейбус, не взяв билета, и вот вдруг, нагрянуло… в итоге имеем не очень удачный умысел. Субботин невольно улыбнулся: ехал как-то, будучи с изрядного бодуна, в Главное здание университета на сдачу зачёта по физике. Кондиции: ни петь, ни рисовать. Мани ни пенни, пешком до Главного здания не дойдёшь: на октябрьской Неве очень ветрено.
Сдует в воду, и вся любовь. Течение – не выбраться, к тому же мокро и холодно. Ладно, поехали. Но по закону подлости в салон моментально влез контролёр и первым делом обратился к Субботину: «Ваш билет!» Подрёмывая, Вилька держался за поручень на задней стенке троллейбуса.
Не успев осознать размеры грядущих бедствий, студент бодро выпалил: «А я учусь в троллейбусном техникуме».
«Где удостоверение?» – спросил контролёр, слегка потерянный.
«Какое удостоверение?! Я физику еду сдавать!» – отрезал студент. И проверяющий растерянно сник. Зачёт по физике сдавался в наглую, по принципу «первому отвечающему – плюс полбалла за смелость». Вот так и заработан был зачётный трояк. Не с тех ли пор расцвело субботинское недоверие к людям, которых, как ни старайся, никогда не видно насквозь? Интересно, легче было бы жить, понимай мы людей «с полтыка»? Куда бы делись все эти толкователи живописи, с её намёками и полутонами?
