Во-вторых,
из головы Фурии не выходила Тальврае и её сын.
Как-то
очень незаметно девушка перестала воспринимать окружающих её персонажей в
качестве фикции. Они вели себя, как реальные люди. Имели свои мотивации,
желания и пристрастия. Отвечали добром на добро и наоборот. Поэтому картина
тёмной эльфийки, у которой невыплаканные слёзы высохли на лице, придавая ей вид
восковой маски, задела орчанку.
Её
собственные отношения с матерью всегда были болезненной темой. Однако Фурия
знала наверняка, если бы с ней что-то случилось там в реале, у мамы бы всё
оборвалось внутри. Потому что она помнила, как та спала на стуле в больничной
палате подле её койки. Как излучала уверенность и любовь. Хрупкая маленькая
женщина, которая боялась громкого шума и резких движений, находила в себе силы,
чтобы подбадривать девушку. Говорить ей, что жизнь на этом не закончилась.
Вид
такой искренней материнской любви и бесконечного горя со стороны Тальврае
заставлял её думать о доме, о том, как там поживает её мама? Справляется
ли она с собственными проблемами? И получится ли у девушки наладить отношения с
последним оставшимся у неё близким человеком после освобождения из капсулы.
Орчанка хотела бы увидеть её прямо сейчас. Побеседовать с ней и поделиться
всем, что наболело.
«Моя мать пела мне
песни», — вполголоса отозвался Ансельм. «Она была квартеро́нкой, поэтому
немного знала их язык».
Кем? — робко
уточнила девушка, боясь спугнуть откровение.
«Так называют людей, у
которых один из родителей полуэльф. Можно сказать, что я эльф на одну восьмую
долю, но уже после четверти это практически никак не проявляется. Ни ушей, ни
предрасположенности к магии, ни острого слуха и зрения. О чём я говорил?»
Она пела тебе.
«Да, я помню, как она
пела мне песни, когда я был совсем маленьким. На эльфийском. Дивный язык.
Мелодичный. Думаю, именно так говорят боги между собой».
Девушка
слушала, не перебивая.
«Знаешь, считается, что
совсем юные дети ничего не запоминают. Мне было два года, когда её не стало, и
всё же я помню её голос. А вот лицо — нет», — голос Ансельма дрогнул. «Береги
воспоминания о своей матери. Ты поймёшь их ценность гораздо позже».
Он
замолчал и со вздохом продолжил.
«Извини, что вторгся со
своим рассказом посреди твоих переживаний. Здесь тяжело соблюдать личные
границы, когда я ощущаю твои эмоции так ярко. Кажется, протяни руку и коснёшься
их. Представь, что ты находишься в комнате с человеком, который проговаривает
вслух всё, о чём он думает, и ты поймёшь мою дилемму».
Я не держу на тебя зла.
Мы действительно находимся в специфической ситуации. Приходится искать
компромиссы.
«Спасибо, Фурия».
Спокойно ночи, Ансельм.
«Спокойной ночи».
***
Перед
тем, как покинуть Аскеш, она разобралась с накопившимися вопросами. Продала
ненужную экипировку — старьё, но также и Секиру
Ледяной Кромки, вытащенную с йети. Девушка знала, что больше не вернётся к
двуручным топорам. Так или иначе. Всё вместе это принесло ей 472 золотых с
копейками. Правда, солидная часть тут же улетела на Свиток телепорта.
Также
получила два новых предмета за сдачу заданий. Штаны — через слугу Дома
Эвер’харн, который по утру принёс ей награду за убийство Тирана Смерти.
Изношенные титановые поножи
60 уровень
Редкое
Слот: Ноги
Тип: Латы
Прочность [600/600]
11 490 брони
+ 40 к силе
+ 10 к ловкости
+ 40 к выносливости
