Жизель опустилась на колени, чтобы покрепче обнять Люси за плечи, по щекам девочки катились большие и крупные слезы. Сердце Майкла разрывалось, глядя на них. Если бы Майкл мог просто обнять их обеих, сгрести в охапку и никогда больше не отпускать, тогда все было бы иначе: Люси бы не плакала, а смеялась. У нее был звонкий и заразительный смех.
Иногда нам не хватает всего лишь одного объятья, чтобы все изменилось; одно объятье, чтобы стать по-настоящему счастливыми.
Майкл просто стоял и смотрел на Жизель и Люси, а Рафаэль терпеливо ждал в стороне. Мужчина хотел запомнить каждый миллиметр, каждую черточку самых любимых и дорогих лиц на свете, но он не хотел помнить их такими – грустными, плачущими. Майкл закрыл глаза и представил Жизель и Люси смеющимися, радостными, такими, какими он видел их сотни раз, когда они были все вместе ходили в парк на прошлой неделе, когда они были счастливы: Жизель смотрела ему в глаза и улыбалась, а Люси, сидя у него на плечах, смеялась над огромной и причудливой тенью, которую они отбрасывали на зеленую траву….
Майкл выдохнул и открыл глаза. Увиденная картина потрясала. Он стоял на большом белом облаке, расстилавшимся на километры и километры вокруг, ему не было видно ни конца, ни края. Облака были повсюду: над ним, под ним, вокруг него.
– Но я не успел попрощаться с ними!
– Это было самое трогательное прощание, которое я видел. Без слез, без криков и истерик, только чистые и теплые эмоции.
– Это и есть рай? – честно говоря, Майкл представлял его совсем не таким.
– Не совсем, – Рафаэль жестом показал Майклу, чтобы тот следовал за ним.
Какое-то время они шли молча. Майклу их путь казался бесконечным. Антураж вокруг все не менялся, создавалось впечатление, что они стоят на месте и просто переставляют ноги, но при этом никуда не двигаются. Куда ни глянь, вокруг один сплошной горизонт. Бесконечный. Было похоже на дорогу в никуда. Это был самый нелепый и длинный путь в жизни Майкла, мужчина утомился и начинал мысленно ворчать.
– Мы прошли всего девять облаков, а ты уже ноешь. Ты весьма нетерпелив, друг мой.
Девять облаков?! Он что, издевается?! Это что еще за мера длины такая? Сколько это в километрах? Майкла очень интересовал этот вопрос, но вслух он задал другой:
– И сколько еще облаков, – он умышленно сделал акцент на этом слове, – нам осталось пройти?
– Столько, сколько потребуется, чтобы ты перестал чувствовать злобу и раздражение. Этим чувствам нет места в том мире, куда ты должен отправиться.
Рафаэль и его ответы стали нравиться Майклу все меньше, он стал подозревать ангела в занудстве.
– Ясно. Тогда, наверное, мы будем идти очень долго. Я весьма раздражителен и злоблив, – сухо бросил мужчина и, моргнув, увидел, что теперь они стоят перед огромными, украшенными причудливой резьбой золотыми воротами. Удивлению Майкла не было предела: – Нужно было всего лишь моргнуть, чтобы оказаться здесь? Еще секунду назад никаких ворот и в помине не было.
– Признание своего несовершенства – начало пути к их искуплению.
Рафаэль обошел Майкла и приблизился к золотой решетке, на которой не было ни единого замка. Ангел легко коснулся металла, и массивные ворота приветливо распахнулись, пропуская уставших путников, но как только они оказались по ту сторону, решетка тут же закрылась.
Перед ними величественно возвышался громадный белый замок, окруженный садом, который пересекали дорожки с цветущими кустами белых роз. Майкл заметил несколько фонтанов в глубине сада, рядом с которыми бегали и резвились дети с маленькими крылышками за спиной.
