Вихорево гнездо - страница 3

Участливые кивки здесь, доброхотные вздохи там, и вот юная травница уже ведает подноготную каждого жителя Сент-Кони! Рачительно берегла в шкатулке памяти кропотливо добытое. Перебирала меж пальцев, равно острые шпильки, что вмиг уколют небрежно протянутую руку. Да доставать на свет не спешила. Не тот нрав у Пыли был, чтобы людей зазря ранить. Но и себя в обиду не отдаст, посему всегда и начеку была, а «шкатулочку» под боком держала.

И нынешнее собрание не нарушило заведенной традиции: кончили на том, что каждый остался при своем мнении, однако крышу у церкви починить обязались. Принялся народ кто куда по делам своим расходиться, заняли актеры сцену законную, репетицию спеша начать. Жизнь в Сент-Кони вернулась в привычную колею.

Промозглый воздух, наполненный душистым ароматом жареной рыбы с привкусом укропа и черного перца, дыхнул из паба по соседству. Живот заурчал. Пыля плотнее укуталась в плащ. Осенний день недолог. То сквозь шоры облаков проглядывает скупое солнце, как не успеешь оглянуться, – стемнеет. Травнице не хотелось возвращаться по темну. Мало ли что. Мало ли кто. Мрачные мысли роились в голове. Мрачные дела творились в округе. Девушка убеждала себя: бояться ей нечего, самые страшные вещи с ней уже случились. Но стоит ли будить лихо?

С приходом холодов люди заскороходили хворать. Укрепляющие настои и жаропонижающие отвары разлетались почто горячие пирожки. В Сент-Кони не было ни законников, ни собственного лекаря. Городской доктор наведывался в деревню раз в месяц, посещая за компанию и несколько ближайших поселений. По сему услуги самозваных целителей и знахарок всегда слыли у местных в почете. И поделом, что сперва Пылины снадобья избавляли разве от запора. Дык ведь и не помер никто! А на безрыбье и рак рыба. Теперича девушка поднаторела, хворые шли на поправку, а не токо в нужник.

Телегу Пыля оставила у общинного колодца. Не наличествовала за ней лошадь, зато имелся в хозяйстве скромном добротный бычок по кличке Сивуня. Походил Сивуня на огромную мохнатую глыбу. Густа и тепла была шерсть у быка. Круглый год мог он пастись в любую погоду, не утруждая хозяйку заботами об устройстве коровника или укрытия на пастбище. Хоть размеры у Сивуни были немалыми, а рога солидными, нравом бык располагал мирным. Чужих сторонился, в домашних же души не чаял. Того и гляди, залижет от нежности вусмерть языком-лопатой! Коровы породы хайленд – это вам не упряжная скотина, и тут мало кто поспорит. Однако Пыля поспорила бы. И пущай Сивуня в повозке на показ переставлял ноги еле-еле, но дык тише едешь – дальше будешь.

Нахохлившись ступала травница, отрешенно теребя латунную застежку накидки. За сегодня ей нужно посетить несколько десятков домов, развозя заказы. И ежели в Сент-Кони оббежать целых две улицы – дело минутное, а Пыля и без того схитрила, разменяться со всеми на собрании, то объезд ближайших хуторов отнимал времени немало. И в монастырскую прачечную не излишни наведаться: стиранное забрать, грязное сгрузить. Поспеть бы со всем управиться, покуда дождь не припустил. Вона и накрапывать понемногу стало.

Шелестели на ветру березы осиротевшими гнездами. Одначе стоило подойти поближе и всмотреться хорошенько – ба, да никакие это не птичьи, а вихоревы гнезда! Те, что росли комьями тонких прутьев, в народе еще ведьмиными метлами прозывали. Дескать, ни одна чаровница без метлы обойтись не может. Ажно и напускают они на деревья сию хворь, чтоб вырастили у тех на ветвях метелки чаморные. Впрочем, бывают гнезда вихоревы и из омелы свитые. Про них иные сказки баяли, мол, семена омелы падают с небес на стрелах молний. Девицы же на ссыпчинах, щеками рдея, подружкам про омелу на ушко иное нашептывали – кто под омелой целуется, тот никому не виден, ибо растение то ведовское, глаз отводящее.