Читать онлайн Юлия Ивлиева - Вилисы. Договор со смертью. Том 2

Повилику била крупная дрожь, на лбу выступили капли пота, под ложечкой разрастался плотный удушливый ком. Она провела руками по лицу и волосам, пряди стали мокрыми. По коже бегали мурашки.

В таком состоянии ей не стоило выходить из дома. Сначала следует успокоиться, взять себя в руки. В своей квартире она совершенно одна, ей нечего бояться, сюда никто не придет. Все утихнет, встанет на свои места.

Повилика изо всех сил старалась в это поверить. Убедить себя.

Словно белка в колесе, она нарезала круги по квартире, не в силах унять дрожь, успокоить мысли, не в состоянии танцевать. Два часа назад она надела стрипы, включила музыку. Верное средство на все времена. Танцуя, она расслаблялась и успокаивалась. Или наоборот, собиралась и сосредотачивалась. Танцами она прогоняла беспокойные и дурные мысли, поднимала себе настроение. Выписывая па, Повилика принимала нужные решения и вообще жизнь, такой как она есть.

В этот раз у нее не получилось. Первый раз ее универсальный метод не сработал. Девушка спотыкалась, ушиблась коленкой, не попадала в такт музыке. Тело не слушалось. Вместо гармонии и кайфа от движения, приходило чувство неуклюжести, несуразности, разлада. Она будто забыла, как надо двигаться, само тело не помнило, что делать. Мозг крепко захватил над телом власть.

Злая и раздраженная она рухнула на кровать. Каблуки чиркнули по полу, взгляд уставился в потолок.

Что за чертовщина происходит? И что делает Виринея? Может быть, не знает? Нет. Быть такого не могло. Повилика подобного не допускала даже в мыслях. Виринея всегда знает, что происходит с ее девочками. Повилика не припоминала и раза, когда Виринею удавалось провести всерьез. Если девочки и вытворяли что-то против правил, что-то из ряда вон выходящее, то это происходило с ее молчаливого согласия. Но она всегда ЗНАЛА!

Повилика не была знакома с Милей. Не видела в студии. Не встречала в клубах и барах. Новенькая. Виринея подняла Милю совсем недавно.

И что это новенькая Миля вытворяет? Кем себя считает? Напасть на мужчину без причины и без повода? Отнять жизнь просто так? Они что? Разбойники с большой дороги? Куда смотрит Виринея? Что вообще происходит?

Эти обвинения и вопросы Повилика собиралась выставить перед предводительницей и подругой, словно кубики. На каждый из них Повилика получит ответ.

Вот только это не все. Еще источник тревоги и неожиданности она обнаружила в себе. Больше всего девушку беспокоила она сама. Это следовало признать. Лгать самой себе Повилика не умела. То, что происходило с ней, с Повиликой. Пугало. Заставляло ходить по кругу, снова и снова возвращаться к произошедшему.

Повилика прислушивалась к себе, на мгновение сосредотачивалась на своих ощущениях и тут же сбегала, струсив, как пугливая собачонка. Она словно крышку приоткрывала на бочке со взрывчаткой. Чуть-чуть, еще чуть-чуть. Панически боялась выпустить терзавшие ее мысли.

С глубоким выдохом крышка открылась. Ощущения возникли на кончиках пальцев. Колкие, жесткие, холодные. Она чувствовала, как под пальцами ломается стекло, осколки превращаются в белые цветы и разлетаются прочь.

Повилика хорошо помнила это ощущение. Вчера она почувствовала то же самое. Вот только она не понимает, что это.

Ну, допустим, она могла почувствовать Алексея. Такое с ней уже случалось. Почти всегда она быстро и легко настраивалась на мужчину. К тому же рядом кружилась эта Миля. Одна из них. Виринея часто повторяла, что они единое целое, сестры, осколки единой вселенной. Повилика увидела, угадала направление, почувствовала путь. Ладно. Такое возможно.

У Повилики затекали ноги в дурацкой позе, в которой она лежала. Спиной на кровати, широко раскинув руки над головой и свесив ноги в туфлях на пол. Надо было перевернуться, освободиться от каблуков, но девушка боялась спугнуть смелость, которую так долго собирала, чтобы разобраться в себе.

Милю и Лекса она застала вовремя. Эта маленькая пиявка уже присосалась к мужчине. К мужчине, которого Повилика считала своим. Хорошо, ладно, молодая, глупая, неопытная девчонка могла и не понять, что позарилась на чужое.

Но он ничего ей не сделал! Не соблазнял, не домогался, не пытался овладеть или хотя бы прикоснуться. Повилика различила четко. Он не проявил интереса к Миле. А она попыталась его убить.

Она спросит у Виринеи. Обязательно спросит, почему ее призраки танца и мести учиняют беспредел. Мстят за то, что не совершено!

Но то, о чем она не расскажет предводительнице, это как осознала, что может уничтожить девушку. Уничтожить такую же, как она. Разоблачить.

Скинув с Лекса девчонку и прижав ее всем телом к земле, Повилика почувствовала ее слабой, хрупкой податливой, несущественной. Девчонка визжала, царапалась, извивалась. Не вырывалась, не защищалась – она нападала! Дралась в яростном порыве, самозабвенно и насмерть. Но Повилика не ощущала ее атаки. Будто невидимая стена огораживала ее от порыва агрессии. Наоборот, Повилика постигала свою силу, власть и право. Осознавала беспомощность, бессмысленность девочки, бесполезность ее нападок.

Повилика явственно ощутила, как хрупкая сущность девочки рассыпалась под ее пальцами, словно осколки стекла, превращаясь в белые цветы. Она кожей чувствовала их прикосновения к своей коже.

Миля вопила от страха и боли, беззвучно для леса и мужчины в машине и оглушающе для Повилики.

Повилика испугалась своей силы и власти, на мгновение отпрянула и снова почувствовала могущество. Удивленная и переполненная непониманием – как такое возможно? Откуда это взялось? Что это?

Будто силач на арене цирка, готовящийся поднять штангу с рекордным, огромным весом и внезапно обнаружившим, что штанга надувная.

Она выпустила Милю и та перепуганная, ошарашенная, словно мелкий обезумевший от страха зверек, удрала в лес. Повилика еще долго смотрела на свои руки, озиралась вокруг себя, сосредотачивалась на ощущениях. Она никогда не испытывала подобного. Новые чувства и возможности ошеломили, восхищали, дарили чувство полета. Что это?

Тогда она взяла себя в руки, помогла Лексу очнуться, рассказала свою версию случившегося, даже толком не поняв, поверил он или нет. Слишком взволнованна была тем, что происходило с ней самой. И вот уже всю ночь и половину дня металась по своей квартире в совершенном смятении чувств.

Только сейчас до нее дошло, что Виринея наверняка знает, что происходит что-то неладное. Наверное, чувствует и ее смятение, и страх Мили. А значит, тянуть дальше не имело смысла. Виринеея все знает и ждет ее.

Повилика поднялась на кровати. На нее вдруг накатило удивительное спокойствие, приятное и обволакивающее после всей этой безумной ночи. Она сняла туфли и свернулась калачиком поперек своей кровати. Через два часа она проснется и отправится в студию танцев за ответами на свои вопросы.

Виринея ждала. В верхнем зале, где всего два пилона, золотых и сияющих. В своей башне, как называла сама владелица студии этот зал. Гремела музыка, тяжелая и динамичная, агрессивно и нагло проникающая внутрь. Музыка не свойственная Виринее и так удивительно на нее похожая. Басы заглушал смех девчонок, доносящихся из двух нижних залов. В одном тренили пол арт, кажется, с Аней. Со звуком «гыть» штурмовали пилон. Во втором две девочки отрабатывали номер на соревнование. Еще в одном шла растяжка.

Повилика сразу прошла по лестнице вверх. Бесшумно и мягко, словно кошка.

Порог она переступила под спокойным, доброжелательным взглядом Виринеи. Поставила сумку на скамеечку. Предводительница, одетая лишь в нижнее белье и ботинки для экзотического танца на пилоне, медленно, не в такт музыке ходила вокруг шеста. Легонько, словно пантера переступала, слегка вела в сторону бедрами, поворачивалась, примеряла пространство на себя.

Повилика мгновение любовалась ее восхитительным спортивным телом. Она вдруг осознала, что давным-давно не видела подругу полуобнаженной. Уже и не припоминала, когда та танцевала не в своих балахонах. Можно было бы предположить, что Виринея скрывает отпечатки старости на теле. Нет. Возраст – это то, чего у них не существовало. Он никогда не озвучивался, никогда не беспокоил, но опыт, жизненный опыт и существенные физические нагрузки накладывали свои следы на их тела и лица. Виринея обычно выглядела женщиной без возраста. Глядя ей в лицо, могло показаться, что ей и двадцать пять и хорошо за сорок, ухоженные спортивные сорок. Тело восхищало грацией, легкостью и растяжкой. Старость? Не про нее.

Сейчас Виринея выглядела девчонкой, молодой, открытой и свежей. Повилика невольно улыбнулась. Под светлой, почти белой кожей играли мускулы. Длинные, стройные ноги в белых ботинках казались бесконечными. В Виринее дремала неимоверная сила. Но и Повилика не из числа слабых. Черные, как сама ночь, волосы предводительницы шелковой пеленой укрывали плечи, скользили по шее и спине.

Повилика вскинула руки вверх, стягивая узкое белое платье, оставшись в бюстгальтере и трусиках, застегнула ботинки, пожалела, что не надела наколенники, но переодеваться не стала. Глядя на Виринею в упор, открытым сияющим взглядом стянула резинку с густых волос, будто ведьма, распуская волосы и затевая колдовство. В прядях запутался рыже-розовый всполох заходящего в окнах солнца. Повилика взялась за второй пилон. Лавандовая молния пробежала по руке, обвила живот, спустилась по ноге и ушла в каблук двадцати сантиметровой высоты. Первый шаг они сделали одновременно.

Виринея поймала ритм, кружилась и летала вокруг шеста, расчерчивающего золотыми искрами ее светлое тело. Повилика вертелась, обползала и взвивалась вверх по шесту, и золотые блики рассыпались по ее смуглой коже.

Две копны волос темная и пепельная метались вокруг изящных плеч и гибких спин. Два взгляда искрили, встречаясь в зеркалах. Виринея вела. Жестко и агрессивно, она диктовала рисунок, хореографию и темп. Повилика не отставала. Огонь кипел в ее крови, она как никогда чувствовала себя сильной, красивой и не желала уступать.

Виринея кидала вызов, она прогибалась в аишу, ложилась в жар-птицу и уходила в радугу Марченко. Повилика, словно крылья, распахивала ноги в русском шпагате, извивалась в коконе. Виринея выпрыгнула рыбкой и проскользила на коленях до пилона Повилики. Перекинувшись через стойку, зацепившись за пилон выше Повилики, она поднялась, выдернула штырёк, переводя пилон в динамический режим. Облет, флаг и, перевернувшись, Виринея повисла в журавлике над Повиликой, протягивая к ней руки. Повилика лишь мгновенье сомневалась, потом откинулась назад, полностью доверившись Виринее, держась за нее, не за пилон. И не задумываясь, что если та вдруг отпустит, то Повилика полетит с пилона вниз головой. Они то сражались, то отдавались друг другу в танце, шли вровень, предугадывая движения и рисунок хореографии. Две ведьмы ворожили вокруг своих шестов в безумном, красивом и захватывающем танце. Две змеи обвивали одна другую, сходясь между пилонов, две волны энергии, безумной силы, сталкивались и рассыпались брызгами. Девушки упругими выпадами, изгибаясь, по-кошачьи ловко и грациозно, оказывались у разных шестов. Взлетали вверх и облетали свои владения. Взгляд Виринеи полыхал безумием, Повилика вдыхала жар. Захваченная музыкой, распалённая соперничеством и увлеченная тандемом, она перехватила первенство и сама задавала ритм и узор. Музыка казалась бесконечной, уже третий или четвертый трек выводил мелодию, подбивая ее басами. Виринея менялась, отставала, она угасала. Повилика не понимала, просто не подозревала что она! Виринея! Может устать танцевать. Это невозможно, противоестественно. Как если водопад устанет падать, как если солнце устанет сиять. Повилика настолько затанцевалась, что не сразу заметила перемены. Спустившись в «уголке», переменив кисть на локоть, зависнув в «звезде», она обернулась вокруг золотого шеста в ронде и замерла. Виринея сидела спиной к зеркалу, тупо пустым взглядом уставившись в окно, через которое за их сражением наблюдали восторженные зрители из местных домов и молодая луна. Повилика остановилась и медленно пошла к предводительнице. Она села напротив, проскользив спиной по пилону, сняла ботинки и мокрые носки, пошевелила пальцами, разминая их.