В обители при Соборе Св.Павла всё было по иному: столичные «сёстры» не относились так ревностно к вере, как это было в Северной Ирландии. Для них это было больше похоже на институт для благородных девиц. Многие из них имели по нескольку романов с несколькими женихами, не имея единения в вере и в душе, в соседних келиях, которые не относились к сёстрам из Ирландии, обычно доносились не молитвы к Господу Богу, а дольше доносились разного рода возгласы вульгарного характера, насмешки и сплетни. Масла в огонь добавляли местные жители, относившиеся с негативом к переселившимся, нежели с благосклонностью и терпением. И что самое характерное в большинстве своём негативно относились к приезжим провинциалкам именно мужчины, которые каждый раз при их виде не гнушались произносить пошловатые фразочки, заигрывая поочерёдно с их местными сёстрами, обсуждая в присутствии приезжих те или иные физические недостатки послушниц.
Последней каплей для Люси было избиение трёх её знакомых монахинь, стоявших под вечер в очередь за хлебом на рыночной площади. Однажды Стоун встретила проходящих мимо куртизанок, идущих спокойной походкой, имеющих наглость лишний раз обозвать хулиганов, у дороги, которые обычно привыкли донимать слабых монахинь. Для молодой девушки такое поведение стало просто эталонным. Ей просто хотелось хоть на мгновенье стать такой, как они: не иметь страх перед противником и поражать все препятствия наповал одним взглядом. Именно так малышка Люси видела взбалмошных, но смелых продажных девушек. И потому, вместо вечерних молитв она стала ходить не в храм на молитвы и стала пропускать проповеди. Её знакомыми стали девушки, продававшие свою любовь ночами на пролёт у всяких пабов и казино.
Таким образом обозлённая и обиженная на вёсь мужской род Люси Стоун оказалась в ту самую злосчастную ночь в казино рядом с мистером Шоу.
– Дорогая, ты уже надела своё роскошное платье, которое тебе подарили мои родители? – отозвался мужской голос с коридора к Люси, стоявшей у зеркала в своей комнате, вокруг которой суетилась старая прислуга Элиза.
– Да, милый, – ответила девушка вздохнув перед затягиванием тугого корсета, – кажется твои родители не ошиблись с размером наряда, хоть и впервые мы встретились только на свадьбе… Такое чувство, что мы с тобой в спешке сыграли свадьбу. Ты не думаешь?
– Я уже готов, – зашел в комнату сквайр Шоу, одетый в синий костюм с жакетом в снежно белой рубашке, поправляя на шее затянутый галстук. Зайдя в комнату Виллем стал рядом с супругой поправлять галстук и одежду, то посматривая на своё отражение, то посматривая на отражение милой Люси. – Ты сегодня неотразима… А впрочем как всегда, крошка… – сквайр осторожно коснулся губами щеки супруги, – ты сегодня воспользовалась теми самыми духами, что я тебе подарил к нашей второй встречи?
– Это комплимент или упрёк? – девушка повернулась лицом к мужу.
– Какая же ты капризная всё-таки.
– Я не капризная. Когда мы женились тебе к свадьбе приходило десяток писем от разных особ противоположного пола, половина из которых титулованы. А в открытке одной твоих «знакомых» я видела изображенный отпечаток женских губ красной помадой!
– Девочка, это всё мои добрые знакомые и хорошие друзья. И они нам желают только счастья. – Виллем взялся за руки с Люси, – и сто бы то кому-то не хотелось, я больше назад не хочу возвращаться и думаю, что ты тоже этого не хочешь, малышка Люси…
