– Ну? Что я сказала?
– Сказали: «Станция Александровский сад. Просьба освободить вагоны». И я решил остаться.
Я вздрогнула. Тряхнула головой, отгоняя видение. Севастьянов развел руками.
– Я закрыл дверь. И остался. Я починил все книги, пока вы спали. Вот только когда книг не осталось, я очень спать захотел. В другую комнату идти не решился. Мало ли, что там. Вы меня туда не приглашали, дверь закрыта. Я попробовал спать, сидя в кресле, но, простите бога ради, у меня плечо это проклятое болит, если долго сидеть в неудобном положении… ну, вот я и прилег рядом… простите, пожалуйста.
– А рубашка? – ошарашено спросила я.
– Немного запачкал ее в клею. Отстирал и в ванной повесил просушиться.
Я рассмеялась. Я смеялась долго. Никогда еще мое утро не начиналось так непредсказуемо и… черт возьми, весело. Целый пердюмонокль! Юный «нелюбовник» в моей кровати, утром, без рубашки… О, а ведь скоро должен приехать Петраков, чтобы отвезти меня на работу. И что он подумает, увидев такую дивную картину? Я, конечно, все объясню, разъясню, но… Я бы тоже, увидев у Петракова утром в постели девушку в одном нижнем белье, что бы подумала, а? Вот то-то и оно!
Когда я успокоилась, Севастьянов стоял, вытянувшись в струнку, у дивана, уже в высохшей рубашке, с ключами от машины в руке. Я осмотрела комнату. На полу – ровные стопки книг, аккуратно перетянутые веревками. Севастьянов, и в самом деле, все починил, пока я спала. А книг было много. Значит, он не врал, что прилег ко мне под бочок лишь утром.
– Вот что, Максим, – сказала я, улыбаясь. – Что случилось, то случилось, и вряд ли мои соседи подглядывают за мной в глазок. Время еще терпит. Мы успеем выпить кофе. Хотя бы этим я смогу вас отблагодарить за то, что книжная эпопея так быстро закончилась, едва начавшись. Я пока в ванную, а вы включите чайник, хорошо?
– Вы правда не сердитесь?
– Я не привыкла повторять два раза, Максим.
– Но вы же преподаватель! Можете повторять и трижды, и четырежды…
Я рассмеялась и ушла в ванную. Быстро привела себя в порядок, оделась и вышла. На кухне уже был готов кофе.
– Спасибо, Максим. На этот раз за кофе.
Мы выпили кофе быстро, молча, не присаживаясь за стол. Потом Севастьянов начал быстро перетаскивать стопки книг обратно к себе в машину. Вот Кира Васильевна удивится! Давала дня на два, а я за один вечер все переделала! Опасная, кстати, расторопность. Как бы потом не стали мне все подряд спихивать со словами: «Ах, у вас все так быстро получается!» Только этого мне не хватало! Не надо было сегодня книги назад везти. Да что теперь делать? Не заставлять же Севастьянова опять таскать все назад? И вот, когда мы вместе с Максимом вышли из моей квартиры и он нес в руках последние две стопки книг… навстречу вышел Петраков, собственной персоной.
– Ну, здравствуй, зайка, – угрожающе протянул он. – А это кто?
Я нервно захихикала. Мне на самом деле было смешно. Но не могла же я просто взять и расхохотаться?.. Так, что делать?.. Врать, что мы с Севастьяновым не знакомы? А стопки книг у Максима в руках? Я же вчера чинила книги! Что подумает Петраков? Что Максим чинил мне книги! Ночью! Боже! Это катастрофа! Он уйдет от меня! То есть я от него! Я же теперь живу у Петракова! А я не могу его терять! Он – мой фактический муж. А Севастьянов? А что Севастьянов? Студент. Ничего лишнего. Просто мои фантазии. И все это пронеслось в моей голове за пару секунд. Я перестала прихихикивать, включила все свои актерские способности, которые есть у всех без исключения, особенно в экстремальных ситуациях, и мило улыбнулась хмурому Петракову.
