В радужном настроении прошла еще одна пара. На перемене я отправилась выпить кофе. Впереди у меня была свободная пара. У Сусанны, кстати, тоже, и мы договорились, что она сейчас подойдет, составит мне компанию. Но вместо Сусанны за моим излюбленным столиком (последний столик в тенечке, под пальмой в кадке, «места для поцелуев»), сидел Максим Севастьянов. Он грустно мне улыбнулся. Ему-то чего грустить? Не его же «взяли с поличным», а меня! Я ответно улыбнулась Севастьянову, купила кофе и подсела к нему. Это, все-таки, и мой любимый столик тоже. И Севастьянов не предложил мне купить кофе. А зачем? За что? Если он каждый раз будет покупать мне кофе, то сплетен уж точно будет не обобраться! Да и вообще, тогда Севастьянов сделал галантный жест, мы только познакомились, а теперь что, просто так? Может, я вообще ему не нравлюсь. С чего я вообще взяла, что нравлюсь ему? Он просто дружелюбен. И вообще, о чем я думаю? Я посмотрела на Севастьянова. Он с интересом наблюдал за мной.
– Что? – невольно спросила я.
– О чем вы сейчас думали?
– Это так заметно? Мыслительный процесс отражается на моем лице в виде морщин на лбу?
Мы с Севастьяновым рассмеялись.
– Кофе я вам не покупаю для конспирации, – сказал Севастьянов, словно прочитав мои мысли.
– Да бросьте, – порозовела я. От стыда за свои меркантильные мысли.
– У вас все в порядке с мужем, Эльга Сергеевна?
– Мы не расписаны. – Зачем я это брякнула?
– Ну, разве это так меняет положение вещей? – Севастьянов задумчиво смотрел на меня. – Вы давно вместе?
– Достаточно. А вот жить вместе стали недавно. И, похоже, у нас это не получается. – Я ответила честно. Не рисуясь. Я и правда так думала.
– Почему же? – тревожно спросил Севастьянов. Ну, а ему-то чего тревожиться за мою семейную жизнь?
– Мой муж, Петраков, о… – я закашлялась. Как-то неудобно называть «своего мужа» по фамилии. – Лева… оказался ревнивым львом. – Я рассмеялась. Никогда не проводила параллели с его именем, и тут нате вам! Параллель очевидная! Даже удивительно!
– Я вам крепко насолил, да? – растерянно спросил Севастьянов. И выглядел он так, что жалеть хотелось его, а не Петракова.
– Нет, Максим. Вы ни в чем не виноваты. И может, это даже к лучшему, что Лева показал себя с такой стороны. Теперь я хорошо подумаю, стоит ли жить с этим человеком в одной квартире, да, хотя бы в одной квартире. А если он начнет меня ревновать ко всем подряд, следить и подозревать – это не жизнь. И мне такая не нужна. – Я пожала плечами. – Пока я в стадии раздумий. Там видно будет.
– Думайте больше.
– Что? – я просто открыла рот и обалдело уставилась на Севастьянова. Он поставил меня на место? Мол, размечталась, любительница малолеток, а на-ка, выкуси? Я постаралась, впрочем, тут же придать себе независимый вид. – Что, Максим? Вы как-то не совсем по-русски выражаетесь. Не ясно, – выкрутилась я.
– Понимаете, чтобы узнать и понять человека, нужно вместе с ним прожить не одну и не две недели. Не рвите быстро. Тем более, из-за такой глупости.
– Вот именно, глупость! – рассердилась я. – Так зачем же ревновать?
– Ну, он звонил вам вечером, волновался, а утром приезжает, – а тут я вам книжки таскаю. Я его понимаю.
– О, вы тоже из породы ревнивцев?
– А вы бы что подумали на его месте?
Вопрос повис в воздухе.
– Людям надо доверять, – наконец, выдавила я.
– А вот вы бы поверили? – спросил Севастьянов.
– Не знаю, – честно ответила я. – Но дала бы время на реабилитацию. И Петракову это время тоже дам. Не переживайте.
