Глава 3. Середина 90-х. «Там ничего серьезного»
Женя, наконец, уснула.
Виктор посмотрел на Лену, и сердце его сжалось от жалости, которой он никогда к Лене не испытывал. Она всегда казалась ему достаточно сильной и уверенной в себе. Сейчас темные круги под глазами придавали ее лицу какое-то затравленное выражение, и она казалась старше своих лет.
В полурасстегнутом халате, из-под которого выглядывала сорочка, она стояла над детской кроваткой, боясь снять прохладную руку с горячего лобика Жени.
– Присядь, отдохни немного, – сказал Виктор, обнимая ее и отводя от кроватки, – А лучше – приляг. Она, может еще проснется, будет тебя звать. Я разбужу.
– Я не засну, – устало проговорила Лена, но послушалась. Села на край дивана, безжизненно сложив руки на коленях. Непонятное, неизведанное ранее чувство к ней – не к женщине, которая спала с ним, а к матери его детей – абсолютно без намека на какую-то сексуальность – поднялось в нем к Лене, к ее усталым рукам, потухшим глазам и безвольному лицу.
– Леночка, приляг, – он положил ей под спину подушку, – все будет хорошо. Это же просто грипп. Он по всему городу ходит, у всех температура по несколько дней… Нужно просто время.
Ему даже страшно было слышать свои слова, обращенные к жене, которая всегда говорила: «У всех дети болеют… Ничего страшного, перерастет…» или «Сопли – это не болезнь. Ничего, акклиматизируется». Ему всегда казалось, что эти рассуждения говорят о том, что Лена прохладно относится к детям – без лишнего «визга» – и это даже нравилось ему. Но сейчас он заметил, что те ее слова были лишь частью того, что было у нее внутри на самом деле. И вот настал момент, когда, говори-не говори, а по лицу твоему видно, как ты переживаешь.
– О, Господи, – Лена уронила голову на руки.
– Леночка, я же с тобой, я же рядом, мы все переживем, – успокаивал он ее, гладя по голове.
– Спасибо тебе, – неожиданно взяв себя в руки, Лена тяжело вздохнула.
– О чем ты говоришь? – он опустился перед ней на колени, – Это же наши дети. Твои и мои. Не мучайся так, завтра температура спадет, и все станет на свои места. Пять дней, как в горячке… Ты устала. Любому дурно станет.
Лена встала и подошла к окну.
– Скажи мне, Витя, а ты где займешь свое место, когда Женька, даст Бог, выздоровеет?
– Я не понял, – Виктор удивленно посмотрел на нее.
– Вить, спасибо тебе за то, что ты был тут все эти пять дней. Я бы не выдержала.
– Ну что ты опять «спасибо»? Как я мог не быть здесь? Где я мог быть?
Лена устало подняла глаза и, теребя пояс халата, посмотрела ему прямо в лицо.
– У тебя есть где быть. Я знаю. Неужели ты даже не догадывался о том, что я все знаю?
– Что ты знаешь? О чем ты?
Лена усмехнулась.
– Не притворяйся. Мы с тобой восемь лет женаты. Я тебя очень хорошо знаю. И вижу, когда ты притворяешься.
Они помолчали.
– У тебя кто-то был?
Виктор вздохнул.
– Или и сейчас есть?
Почти непроизвольно он отрицательно мотнул головой. Ему самому было противно ощущать в себе желание подленько спихнуть все на далекое прошлое, и забыть все «за давностью лет».
