Всё это отец Ольги рассказал уже после того, как состоялись формальные похороны, но тогда, на третий день, когда нашли искореженную огнём машину, с двумя трупами, только ревность помогала Олегу удержать рассудок. Когда же на опознании он увидел труп чужой женщины в Олиной одежде, все померкло, осталась только яма, голое тело жены, вывернутая неестественно нога, и её лицо, залитое кровью, погружённое в грязь. Его откачивали нашатырём.
***
Трупы в машине были раньше наркоманами. Следователь пришёл к заключению, что Олю возили в багажнике, прежде чем убить. Там нашли кровь, несколько волос и следы подошв на стенках – когда она приходила в себя, пыталась выбраться. Её тело не было найдено, но сомнений в её смерти не оставалось. Скорее всего, она взяла попутчиков, которые ограбили, убили её и закопали где-нибудь в лесу. Смерть признали убийством, но наказать было некого. Олегу вручили свидетельство о смерти жены, и через некоторое время пришла огромная сумма страховки. Потом появился нотариус, показавший бумаги, подтверждающие наследование прав на её книгу «и средства, полученные от издания, реализации и других способов использования содержания рукописи».
Прошло ещё время, прежде чем он начал выходить из квартиры. За девочками приглядывали бабушки. Он не верил, не мог смириться, что она умерла. Раньше, когда они только начинали жить, он находил её в любом районе; с точностью до улицы угадывал, где она есть. Но может привычка, может его непонимание, может рутина семейной жизни, когда постоянно нужно куда-то бежать и чего-то делать, может его неуверенность в себе из-за более высоких заработков жены, стёрли, растворили его способность. Бродя по улицам, он искал то чувство, которое вело его к ней раньше. Искал, но чувствовал только озноб и одиночество. Пару раз он приходил в себя в странных местах после кошмара о ней. И совсем прекратил ночные прогулки, когда очнулся после удара по голове без денег, документов и ключей.
Тогда он до конца осознал, какая ответственность свалилась на него: ему предстояло решить, что же делать с семьёй, состоянием, родными. Так закончилась его сумасшествие по поводу смерти жены и началась простая однобокая жизнь вдового мужчины с детьми и массой молодых и не очень, претенденток на его руку, сердце и собственность.
Поджимая живот, как раненная собака, волочась грудями по снегу из канавы, из-под мусора, набросанного на неё, ползла женщина. Мысль о дороге – была последней её мыслью. Теперь тело двигалось само, подчиняясь заданной программе. Глаза уже были не нужны, они были ещё открыты, но может теперь их закроет чужая рука.
Последняя мысль впечаталась в остывающие мышцы, в черты лица, в оскал боли и ненависти, поэтому тело ДОЛЖНО БЫЛО ПОЛЗТИ и ползло. За что-то зацепилась нога, но не боль уже мешала, только слабость. Второй ногой тело упёрлось сильнее, скрюченные пальцы вспахали наледь, и ещё десять сантиметров пути было пройдено.
Тело продолжало ползти, а душа уже смотрела последний земной фильм. Вся жизнь проносилась перед глазами, но не постепенно, а вокруг: спереди, сзади, слева и справа, всюду – картины возникали, толпились, и сразу было ясно, где она ошиблась, где была права, что в её жизни самое важное, как она выполнила божественный замысел. В доли секунды уложились годы её побед и поражений. Много, много она сделала правильно, все, что нужно успела…
