Произнеся это, он присел и провел рукой над телом умирающего, там, где зияла открытая рана. С кончиков пальцев афферентема сорвались маленькие искорки и тут же впитались в рану. Мужчина сразу затих.
– Мы не судьи и нам не дано увидеть, какую жизнь прожил забираемый, – продолжил объяснять Тарон, – но мы можем узнать, какое последнее деяние он совершил перед кончиной. В данном случае, Джахар Огренч напал на прохожего, выходившего из продуктового магазина, и отнял у него сумку. Сделал он это, чтобы накормить голодающего мальчишку-беспризорника, с которым подружился. Мы не знаем, какие еще поступки совершил этот человек, но мотивы его последнего деяния были благими, поэтому я даровал ему облегчение и скорую смерть.
После этого афферентем протянул руку к умершему и помог ему подняться. Холодное тело так и осталось лежать на земле, а рядом с нами стоял сероватый полупрозрачный и крайне удивленный Джахар. Тарон снова щелкнул пальцами, и мы оказались в вестибюле пургатория.
– Джахар Огренч, вам назначено на 17.30, этаж номер 7. Повторяю. Джахар Огренч, вам назначено на 17.30, этаж номер 7.
Мы с афферентемом синхронно посмотрели на часы. Было 17.32.
– Опаздываем, – констатировал Тарон и двинулся к лифту.
Когда мы зашли внутрь, я обратила внимание на зеркала, в мозаике которых отражался только умерший мужчина.
– Почему так? – спросила я, кивнув на стены.
– Speculum Veritatis – пожал плечами парень, – зеркало истины. Оно отражает лишь того, кто идет на суд. Показывает со всех сторон, помогая понять кто перед тобой. Обычно им пользуются референдарии, если сомневаются в выносимом приговоре.
Выйдя из лифта, мы быстрым шагом направились к «Партиториуму». Прямо с порога нас встретил громкий голос судьи:
– Вы опоздали! – он пристально посмотрел в мои глаза, словно это произошло по моей вине.
– Извини, Дар, – виновато улыбнулся Тарон.
– Впредь будьте внимательнее, – ответил Дариус все так же глядя на меня, а затем обратился к приведенному, – мистер Огренч, присаживайтесь. Могу я предложить вам выпить?
И более не обращая на меня никакого внимания принялся смешивать коктейль.
Тарон развернулся и пошел обратно к лифту, я устремилась следом, тихо бубня себе под нос о некоторых судьях и занозах в задницах.
– Не обижайся на него, – усмехнулся напарник, видя мою скисшую физиономию, – Дар хороший судья, просто он привык работать один и не может простить Феру, что тот навязал ему тебя.
– Ну так и не соглашался бы, – хмыкнула я.
– Ты что! – замахал руками парень, – Референ самый главный среди судей. Его решения не обсуждаются. И раз он назначил тебя в афферентемы и приставил к Дариусу, значит на то была причина.
Когда мы вышли в зал, он снова уставился на часы и полез в карман за бумажкой.
– Смотри, Мира, – обратился он ко мне, тыча на лист в руках, – это называется скриптум. В нем указаны имена тех, кого ты должна забрать за смену. Так, кто там у нас следующий? Ага, мисс Марисса Белл. Идем, опаздывать нельзя!
Схватив меня за руку, он снова щелкнул пальцами, и мы перенеслись, чтобы через мгновение возникнуть на пороге огромного особняка.
Быстро переместившись наверх, в одну из хозяйских спален, остановились у огромной кровати, на которой лежала молодая женщина. Она была в потугах.
– Итак, Мариса Белл, новорожденная, должна умереть при родах, – сухо продекламировал Тарон, а затем обратился ко мне, – давай, Мира, попробуй ее забрать.
