– Неужели это не сон? – Рубин провел ладонью по лицу. – Я пойду к нашим.
– Да, хорошо. Я сейчас с военными и полицией посовещаюсь и подойду, – ему вслед сказал Калугин.
Подойдя к группе коллег, тихо обсуждавших происходящее, он поздоровался со всеми и отошел к автобусной остановке в метрах двадцати. Присев на скамейку, достал из кармана пиджака сотовый телефон. Реальность происходящего никак не укладывалась в сознании. Предчувствие чего-то страшного и неотвратимого нарастало как снежный ком. «Что делать? Семья. Наташа, дети. Они сейчас мирно спят, не подозревая о грозящей всем катастрофе. Позвонить? Предупредить? Пусть уедут немедленно. Куда? Да хотя бы в деревню к теще. Нет, Наташа не поверит. Надо будет ехать убеждать. Потом начнется: работа, учеба; надо всех предупреждать, иначе не поедут. И всё, вот она паника в городе. Что же делать?» – размышлял он, крутя в руке телефон.
– Григорий Степанович, что же теперь будет? – присела рядом с ним женщина.
– Не знаю, Галина Михайловна, не знаю, – задумчиво ответил он.
– Тоже думаете о своих? Предупредить хотите? – посмотрела она на телефон в его руках.
– Да даже не знаю.
– Не пытайтесь, не поверят. Я позвонила мужу, сказала, чтоб детей собирал и уезжал к моей сестре в Подмосковье.
– И что? – Рубин взглянул на нее.
– Послал. Сказал, чепуха какая-то и чтоб спать не мешала, завтра на работу.
– Ну да, кто ж в такое поверит? Сам бы не поверил, – ответил он и обратил внимание, что к остановке подошли все остальные.
В руках Рубина заиграл сотовый, и он ответил на звонок, лишь отойдя на несколько шагов в сторону. Буквально через две минуты вернулся к остальным и посмотрел на Калугина. Тот жестом позвал всех поближе, после чего начал говорить:
– Коллеги! Военные привезли противогазы и респираторы. У нас всего три противовирусных костюма, которые доставлены из фельдшерского пункта дома престарелых. А через два часа прибудут воинские подразделения химической защиты. Специалисты Минздрава будут здесь часа через три. Пока же нам необходимо отправить внутрь одного человека, который сможет описать нам картину случившегося в больнице. Известно, что на пятом этаже, в неврологии, есть живые. Дежурная медсестра Жучкова связывается с нами по сотовому.
– Дмитрий Палыч, мои тоже живые, в реанимации. Лена Рябушкина до меня дозвонилась только что. Они с Юлей Тумановой на смене. Закрылись в отделении сразу же, как сообщил Бурунов, – сказал Рубин.
– Это хорошо. Нам надо, чтоб кто-то сходил с группой военных и передал оттуда, что вообще происходит. Приемный покой не отвечает. Я не могу приказывать, кто-то должен вызваться сам, – спокойно сказал главврач и окинул взглядом коллег.
В это время несколько солдат у забора закричали и машины снова включили дальние фары, осветив территорию больницы.
– Товарищ полковник! Товарищ полковник! Там движение! – воскликнул один из солдат.
– Вернитесь назад! Вернитесь в больницу! – закричал второй солдат и передернул затвор автомата.
Полковник приблизился к солдатам и, повернувшись в сторону врачей, позвал:
– Дмитрий Павлович! Идите сюда!
Калугин быстро подошел к полковнику, и следом за ним двинулась вся группа медиков.
– Дмитрий Павлович, один! Только вы! – крикнул полковник.
Главврач, обернувшись на подчиненных, сказал:
– Товарищи, подождите, постойте здесь. Я, если что, вас позову.
Уже около полковника он сначала посмотрел в сторону больницы, а затем повернулся и позвал:
