Такова природа градации, и деградации человеческой души. Она вынуждена защищаться от интенсивных внешних воздействий, и слишком сильных переживаний, и необходимо грубеть, и сворачиваться, словно уж на лужайке. И наоборот, всегда распускает свои «ганглии-щупальца», и обостряет свои «рецепторы», при ослаблении этих воздействий, и переживаний.
В меняющейся среде обитания, образующейся в результате увеличения численности человека, и под натиском научно-технического прогресса, человеческий разум трансформируется, и когда-нибудь, станет чем-то совершенно иным. В нём неминуемо превратятся в рудименты одни «рецепторы», и их место займут другие. Расширят и укрепят свои возможности, свою власть одни «ганглии сознания», и схлопнутся иные. Атрофируются и засохнут невостребованные потенциалы, и зародятся и разовьются новые. Этот процесс – необходим, и фатален…
Висталь шёл погружённый в свои раздумья, по нагретой за день каменистой почве. Редкие кустарники, тёмными пятнами возникали по краям дороги. Взошла луна, – это таинственное солнечное зеркало, а с ней появились и слабые тени. Он размышлял, и это размышление имело непредсказуемый характер, оно могло завести его разумение куда угодно. Так путник, не имея конкретной цели своего пути, как правило, заходит в такие места, о которых не мог подозревать в своих самых сказочных фантазиях!
В полном мраке, теней – не бывает. Что мог бы представлять собой этот полный мрак? Что могло бы представлять собой абсолютное зло? Только нечто не действительное, – то, что можно было бы отнести, лишь к полной пустоте. Что мог бы представлять собой абсолютный свет? Где не было бы цветов, не было бы даже оттенков? Что могло бы представлять собой абсолютное добро? Также, – абсолютную пустоту… Лишь всякого рода «смесям», синтетическим субстанциям на земле, уготовано и обеспечено существование. Впрочем, как и на небе, – в метафизических трансцендентальных областях мироздания.
С каждым шагом, Висталь чувствовал, что все рецепторы его духа и разума обостряются. Его воображение разыгралось настолько, что он уже не мог отделить достоверно реальность, от игр своей фантазии. Всё смешалось в его голове. Вдруг Висталь услышал шорох, и различил невдалеке фигуру. Приглядевшись, он увидел, что фигур было две. Одна чрезмерно большая, другая, – чрезмерно маленькая. Подойдя ближе, он услышал, что они увлечённо спорили между собой, но спорили шепотом.
Простите, что перебиваю ваш спор, уважаемые, но на пустынной дороге, встретившиеся путники непременно должны поговорить. Здравствуйте! Меня зовут Висталь. Кто вы, и что делаете на этой забытой дороге, да ещё ночью? Мы, – человеческие пороки. И спорим мы о том, кто из нас более вреден, а кто напротив, более полезен. Это – «Порок чрезмерности», а я «Порок недомерности». И я пытаюсь доказать моему спутнику, что «недомерность» – полезнее «чрезмерности». Но он ничего и слышать не хочет, убеждая меня в том, что только «чрезмерность» даёт всякому его величие, и его совершенство. Как и убивает его, говорю я в ответ. Доминанта меры – есть страховка жизни. К примеру, узурпация власти даже в любви, ведёт к разрушению, и последующему коллапсу всей жизни! Философия червяка! В ответ прорычал тот, что был чрезмерно большим.
Простите за вторжение в ваш разговор, но вам, по-видимому, неведомо такое явление, как синтез противоречий. Разойдись вы сейчас в разные стороны, и никто из вас не будет уже ни чрезмерным, ни недомерным. Ничто выдающееся, не существует без своего противоречия. Только вместе, вы представляете нечто сущностное, некую метафору объективности. Как и идущие вслед за вами, добродетели, одна из которых большая, другая, – маленькая. И оглянувшись, они действительно увидели две фигуры, идущие вслед, и так же спорящие на ходу. Сейчас они подойдут поближе, и вы уже будете в унисон спорить с ними, забыв о своих противоречиях. Но стоит вам остаться опять один на один друг с другом, и вы вновь приметесь за старое.
