— Пей! — шикнула она. — Мне тут трупы не нужны, я здесь травки собираю, цветочки нюхаю. Потом делай что хочешь, а сейчас пей, понял?
Молчание. Беатриче вздохнула:
— Оно очень горькое, это правда. Я бы сама по своей воле не стала пить эту дрянь, но ты, тролль тебя задери, взрослый мужик! Сколько тебе? Уж всяко не ребёнок, так что мёдом зелье тебе никто не разбавит. Цаца нашлась.
Короткий вздох. Надо же, всё-таки умеет издавать хоть какие-то звуки. Поняв, что спокойно умереть не дадут, он всё-таки послушался и разомкнул губы. Тёмно-красная жидкость полилась прямо в рот. Половина зелья вышла обратно, когда парень закашлялся и скривился так, будто ему настойку из кошачьего дерьма в глотку залили. Он сел, чему сильно удивился, поняв, что зелье действительно лечебное, а не отрава какая. Беатриче мысленно поставила себе галочку в списке удачных рецептов. У неё наконец получилось сварить годное лечебное снадобье, правда в сроке его действия она не была уверена. Впрочем, если этот недовампир не бьётся в конвульсиях, всё хорошо.
— На твоём месте я бы не рассиживалась, действие зелья не такое уж долгое и скоро тебе поплохеет обратно. Надо успеть добраться до храма, а там уж тебя подлечат нормально. Понял? Эй! Ты вообще понимаешь, что тебе говорят?
Встретившись глазами со злобным взглядом, Беатриче поняла, что всё-таки понимал. Может, не до конца, но основную суть сказанного он улавливал. Она помогла бедолаге подняться и поняла, что погорячилась, решив помочь ему добраться до Венца. Незнакомец был выше её почти на голову и, пусть он и способен идти на своих двоих, ей придётся тяжко, пока они дойдут до лодки, в которой ждал нанятый помощник.
— Ох! — не удержалась от возгласа. — Ты только не висни на мне, ладно?
На неё снова молча посмотрели, но всё же поняли. Однако взглядом он старался с Беатриче не встречаться.
— Тебе что, стыдно принимать помощь от женщины? Ну извини. Как тебя зовут хоть? А то неприлично как-то не знать имён друг друга. Я Беатриче.
— Беатрис? — переспросил он.
Надо же, всё-таки разговаривает. Голос у него оказался по-кошачьи мягкий и с жутким акцентом.
— Как-как ты меня назвал? Беатриче, — повторила она по слогам. — Понятно?
— Беатрис, — повторил он.
Ох. Издевается что ли.
— Ох ладно, — смирилась Беатриче. — Сам-то кто?
Они остановились, парень какое-то время молчал, но потом наконец тихо произнёс:
— Морх Дар'Лара.
И замер, будто ожидая чего-то. Но Беатриче это экзотически звучащее имя не говорило ровным счётом ничего. Она пожала плечами:
— Морх так Морх. Видно и правда эльфийской крови в тебе немало, но я хочу и буду звать тебя Витторио, это имя идёт тебе больше.
Так они и шли всю дорогу под болтовню Беатриче, а Морх, прозванный Витторио, молчал и не стремился поддерживать диалог. Видно, смирился с её болтовнёй и не стал спорить.
Когда меч Карралтая пронзил сердце, Морх не чувствовал боли, только слышал как рвётся ткань, как хрустят кости под напором клинка, да острейшая тонкая полоса металла проходит насквозь. Но боли не было. Она улетела отчаянным криком ещё тогда, когда белая-белая как кусочек льда монахиня лежала неподвижно на полу старого храма. Никакая магия, никакая ярость, ни крики, ни ругань — ничто не могло вернуть её.
Стоя привязанным к камню перед своим убийцей, Морх понимал, что иначе и быть не могло. Не праведный брат сейчас, так кто-нибудь другой рано или поздно прикончил бы его. Быстро ли, мучительно ли, это уже не важно. Имело значение только то, что жизнь стремительно угасала. Перед глазами всё меркло, серело небо над головой, размывались очертания окружающих долину гор, даже лицо светлого (мерзкое слово) воина теперь бледное пятно.
