Византийские грешники - страница 7

– Да у нас в канцелярии все с ума посходили с патриаршим эдиктом. Спорили, спорили. Я вот предпочитаю не вступать в полемику, если не уверен в своих знаниях.

Кесарий считал себя невеждой в вопросах разницы вероисповеданий. Единственное, что он знал, так это историю противостояния императора Валента со святым Василием из Кесарии Каппадокийской. По понятным причинам, этот священник запомнился ему больше остальных.

Малисфен закинул в рот последние крошки, сделал глубокий вдох и затараторил:

– Нетерпимость к признанным ересям – притча во языцех. Но ереси, по большому счёту, – иные взгляды в теологическом споре. Ариане отстаивают догмат о разных сущностях Творца и Сына. Причём, Сын у них сотворён Отцом, посему никак ему не равен. Отсюда вытекает, ни о какой Троице не может идти речи. После собора, Никейского, книги Ария, конечно, предали огню, но учение только стало расходиться. Кажется, всё.

– Благодарю за пояснение.

Вскоре они достигли вершины холма, называемого Пятым. Далее предстояло спускаться.

– Удивляет, сколько в вашем Новом Риме церквей! – Внимание посланника папы Иоанна привлекли купола и кресты на крышах среди плотной прибрежной застройки.

– За два века в Виза́нтии успели понаоткрывать, – ответил Кесарий, используя привычное для него название города. – Думал, в Риме тоже на каждом шагу.

– Напротив, в нашем граде церквей точно меньше. Но они вельми просторны.

Путешественнику с трудом удалось умолчать о симпатиях к колоннам, портику и чудной ротонде Пантеона, величественного языческого храма в Вечном городе. Возможно, скоро Пантеон освятят и приспособят для богослужений. Блаженный лик Дионисия во время этих размышлений подошёл бы для любой фрески.

– Мне посчастливилось пожить в Риме не так много, всего пару лет, – продолжил он.

– Откуда вы родом? – поинтересовался Прокопийский.

– Из небольшой деревушки. Сотня стадий от Гостеприимного моря. Малая Скифская земля.

– Ого! Про Скифию давно ходят всякие небылицы. Например, про селян с пёсьими головами, – весело произнёс Кесарий.

Ему было известно: нынешние греко-римские авторы по привычке предшественников называли Скифией любые земли к востоку от Германии и к северу от реки Истр. Причём, большинство упоминавших Скифию в глаза не видели те земли и населявшие их племена – только чужие свидетельства.

– Поверьте, никаких собачьих глав. Разве что больше варваров, – отшутился Дионисий, но затем построжел и направил указательный палец к редким облакам. – Бог всё же не делит нас на варваров и неварваров!

– Говорят, в нашей армии сплошные варвары, – вставил вдогонку Кесарий. – Кстати, я не соврал стражам: имя ваше мне знакомо. Даже читал ваше… Вот хотел спросить, многие ли поддерживают идею с вашим календарём?

– С моим? – Не захотел умалять заслуги соратников уроженец Малой Скифии. – Помилуйте, над ним работали ещё два вычислителя пасхалий… Мы втроём установили год рождения Христа. По нашим подсчетам, сейчас 526 год от того великого события. Повторюсь: жить в 242 году от начала правления Диоклетиана – кощунственно.

Кесарий вспомнил отпечатавшийся в памяти отрывок из недавно переписанного им анонимного сочинения с художественными вставками: «Константин принял судьбоносное для всей империи крещение в конце жизни. В год воцарения Диоклетиана он ещё резвился со сверстниками».

Ему вдруг захотелось вернуться к себе и продолжить работу над собственным историческим трудом. Он состоял из собранных воедино кусочков доступных хроник. И уже несколько раз переделывалось.