– Я не люблю, когда мне читают мораль, – сказал Скворцов.
– Я и не собиралась, – ответила Ангелина. – Нет здесь никакой морали. Просто я такая же, как вы. В некотором смысле. И шалила в молодости много, и завела семью потом. Богемную. Сама стала певицей, в кино снималась. Ну, вы знаете, наверно.
– Нет… Я не знал, – во взгляде Скворцова вдруг появилась заинтересованность. – И что же дальше?
– Да ничего, – ответил Ангелина. – Я вдруг поняла, что это всё мне не нужно. Дети мои меня бросили, съёмки и выступления – просто зарабатывание денег на мне разными сволочами, да и муж мой бывший – такая же сволочь, я ему как украшение нужна была. Ну, я и бросила всё. Стала думать о том, что мне нравится. Сначала купила гаражик, стала уходить туда, ковыряться. Потом села на мотоцикл и поехала на восток.
– И куда же приехали? – уточнил Скворцов.
– Сначала к разрушенному мосту, если честно. Не пользуюсь навигаторами, да и не было их тогда.
– А потом?
– Потом поехала на запад. Потом опять на восток. Сначала придумывала себе цели, куда ехать, потом поняла, что это совершенно не важно. Главное – путь. Я получаю удовольствие от того, что еду.
– И чем это всё закончится? – спросил Скворцов.
– У всех заканчивается всё одинаково, – ответила Ангелина. – Но, мне кажется, лучше умереть уже понимая, в чём для тебя заключается жизнь.
– Но разве это не то же самое, что… – начал Скворцов, но не закончил мысли.
В этот момент с лестницы показалась Тина с растерянно-задумчивым взглядом, семенящая, кажется, куда-то мимо всех, а за ней Лысов, нравоучительным тоном говорящий:
– Кто же варит яйца полчаса? Я тебя такому учил? И если уж задумала делать гренки, то к чему там соевый соус?
Он вдруг заметил людей в холле.
– Э, – сказал Лысов. – Господа! Извините за небольшую задержку. Завтрак готов! Можете пройти в столовую вниз по лестнице.
Скворцов и Ангелина, очевидно, собираясь продолжить разговор, двинулись куда было указано. Суконская, отложив надутый шарик, тоже.
– Валера, – обратился к Валерию Лысов. – Тебя попросили провести для ребёнка квест и выступить в роли аниматора.
– Я знаю, – отмахнулся Валерий. – Можете не беспокоиться. У меня всё готово. Я даже таблетки сегодня специально не принимал. Вот увидите, всё будет на высшем уровне. Я ещё при Сталине утренники устраивал, а потом за это сидел.
– Я и не знал, что ты сидел, – нахмурился Лысов. – Надо же…
– Как же ты не знал? – удивился Валера. – Я же тебе всё время говорю – при Сталине РенТВ-то не было…
И они за этим разговором проследовали в столовую вслед за всеми.
Словно огромный валун, сорвавшийся с горы, словно шаровая молния, которой, говорят, никогда не существовало, но которая убила за долгую человеческую историю не одного несчастного, в холл влетела Лариса Николаевна Полуэктова в бордовом шёлковом платье, тщательно обтягивающем все её жиры.
– Вы что это?! – закричала она. – Почему так мало шариков? Скоро уже пиццу привезут. Мы же здесь будем всё отмечать, правда? Тогда нужно ставить столы!
– Да! – согласился Лысов. – Вы абсолютно правы! Надо ускориться! А не хочет кто-нибудь понадувать вместо меня? А я пока столы принесу…
Серафима направилась к Лысову, но прошла мимо и, уставившись в окно, начала активно креститься.
– Давайте я, – сказала Ангелина.
Мария Аркадьевна, услышав слово «ускориться», суетливо сделала несколько выдохов в шарик, отчего он резко взорвался прямо в лицо Полуэктовой.
