Вкус дикого мёда - страница 37

Это объясняет, почему люди далеко не всегда пользуются дарованным им разумом или, вернее, пользуются, но не по назначению: в основном тогда, когда им нужно оправдать свои слабости. Пробужденный разум причиняет боль, потому что мешает человеку обмануть себя. Слишком беспощаден его приговор: «В твоих слабостях и пороках нет ничего похвального. Перестань выдавать свою жестокость за твердость, скупость – за рачительность, необузданность – за душевную широту. Самооправдания не сделают тебя счастливым, как бы ты ни старался. Единственный путь к счастью – победить слабости и подняться над собой». Кому захочется услышать такой приговор и жить с ним? Гораздо легче успокоить себя пошлой поговоркой «Ничто человеческое мне не чуждо» и продолжать свои отчаянные попытки найти безоблачное счастье в этом мире. Именно поэтому мы предпочитаем, усыпив разум, воображать себя всегда правыми – так легче жить39*.

Следующая история рассказывает о том, как нелегко жить с пробужденным разумом.

Однажды, когда сыновья Махараджи Панду были еще маленькими и жили в доме своего учителя, гурукуле, из дворца пришел посланник – проверить их успехи в учебе. Первым он вызвал старшего из царевичей – Юдхиштхиру. Посланник надеялся, что тот покажет пример остальным. Однако на вопрос, сколько уроков он освоил, Юдхиштхира с готовностью ответил, что пока выучил самое первое предложение в книге, по которой их учили. При этом он как будто даже не был смущен. Проверяющий не мог поверить своим ушам, поэтому переспросил:

– И это все? Знаешь ли ты что-нибудь еще?

Не без колебаний мальчик сказал, что, пожалуй, знает также второе предложение.

– И только?! Чем же ты занимался все это время, лентяй?!

Волна негодования захлестнула посланца. Он был уверен в том, что старший царевич блеснет своими познаниями, а вместо этого он с вызовом признается, что за целый год не двинулся дальше первой страницы букваря. «Пожалеешь розгу – испортишь ребенка», – мелькнуло у него в голове.

Он схватил прут для наказаний и стал прилюдно пороть мальчика. При каждом ударе тело Юдхиштхиры вздрагивало, он морщился от боли, но молчал. Ни слезинки не выступило на его глазах, ни одного звука не вырвалось из горла, наоборот, в какой-то момент все увидели, как на лице его сквозь гримасу боли проступила ясная, блаженная улыбка. Заметив ее, проверяющий оторопел: «Что он задумал? Почему улыбается?!»

Сомнение несколько охладило его пыл, и в этот момент взгляд его упал на первую страницу раскрытого букваря. Это была та же книга, по которой он когда-то учился сам. Великие мудрецы древности подобрали стихи, которые должен был запомнить каждый изучающий грамоту. На первой странице он увидел знакомую строфу, с которой начинался букварь:

Никогда не позволяй гневу одолеть себя.

Терпи и всегда оставайся спокойным.

Он снова посмотрел на безмятежное лицо мальчика, покорно ожидавшего продолжения порки, и увидел, что губы его беззвучно шевелятся. Ему показалось, будто он слышит, как мальчик шепчет: «Никогда не позволяй гневу одолеть себя. Терпи и всегда оставайся спокойным».

Розга сама выпала из его рук. Посланник поднял мальчика и прижал к себе.

– Прости меня, на глазах у всех я вышел из себя, – сказал он. – Гнев то и дело овладевает мной. Похоже, что я не осознал даже самой простой истины в этой жизни – а ведь с нее начиналась и моя учеба. Ты же сумел остаться спокойным и невозмутимым, даже когда я несправедливо наказывал тебя. Поистине, ты знаешь больше, чем я.