Вкус дикого мёда - страница 42

Мой воображаемый оппонент прав. С ним сложно спорить. Кто из нас не задавал себе вопрос: «Почему в жизни так много страданий?» И ладно бы страдали люди злые, порочные, а то ведь страдают в основном чистые и праведные. И на кострах их сжигают, и в тюрьмах гноят, и в ссылку ссылают, и клеветой поливают. Тогда как злодеи и нечестивцы благоденствуют и процветают. Это только в сказках смирение и терпение всегда бывают вознаграждены, а в реальной жизни часто праведники не получают никакой другой награды, кроме собственного смирения и терпения. Строго следовать всем заповедям священных писаний и так непросто, а тут еще и не дают покоя сомнения: чего ради оставаться праведным, если жизнь легче от этого не становится? Существуют ли реальные доказательства того, что праведность и исполнение долга – вопреки очевидности – сделают человека счастливым?

Похожий вопрос задала однажды Юдхиштхире его верная жена Драупади. Послушаем их беседу.

Сосланный на долгих тринадцать лет в ссылку царь Юдхиштхира, четверо его братьев и их жена Драупади поселились сначала в Двайтаване, уединенном лесу на расстоянии трех-четырех дней пути от бывшей столицы их царства Индрапрастхи. Они обосновались на берегу большого лесного озера с кристально чистой водой. Непритязательному Юдхиштхире жить на природе нравилось гораздо больше, чем в душной роскоши царского дворца. Да и не привыкать ему было – многие годы он и его братья из-за козней Дурьйодханы и так провели в скитаниях по лесу. А в Двайтаване к тому же вместе с ними поселились многочисленные брахманы, которые предпочитали терпеть лишения вместе с царем-изгнанником, чем получать подачки от порочного Дурьйодханы. Дни напролет проводил Юдхиштхира в беседах с ними, обсуждая священные писания, пока его младшие братья заботились о пропитании или упражнялись в воинском искусстве. Если бы не память о долге перед подданными и не чувство вины перед женой и братьями, он, наверное, простил бы своих обидчиков да так и провел бы в лесу остаток своих дней.

Однако Драупади не могла успокоиться. Память о том роковом дне, когда брат Дурьйодханы попытался раздеть ее на глазах у великих воинов, была еще слишком свежа. Боль от пережитого унижения усиливалась во много крат, когда она видела, как безропотно переносит все тяготы несправедливой ссылки ее муж, как будто смирившийся с беззаконием. Готовность мужа все простить своим обидчикам казалась ей малодушием. А когда она думала о том, что в это же самое время жестокосердный Дурьйодхана, виновник всех их бед, благоденствует, да еще и, наверное, насмехается над ними, гнев, клокотавший в ее груди, выплескивался наружу слезами и упреками.

В один из дней, когда солнце перевалило за полдень и медленно клонилось к закату, обратив к мужу прекрасное заплаканное лицо, Драупади заговорила:

– О царь, объясни мне, что происходит? Если добродетели всегда сопутствуют победа и успех, то почему ты оказался здесь и лишился царства? Никогда, даже во сне, ты не поступался праведностью. Так почему же неудача постигла тебя, а сын слепого царя, Дурьйодхана, торжествует победу? Ты сейчас сидишь на подстилке из сухой травы, а он восседает на троне из слоновой кости. Глядя на это, я могу прийти только к одному выводу: добродетель, кротость, готовность простить своих врагов, правдивость и прямота не могут принести благополучия. Ты всегда защищал