– Заткнитесь, – отрезал Сашка. – Все виноваты, все и ответили.
Толстый улыбнулся.
– А ты, Кезава, – повернулся Санька к Толстому. – Прекращай свои пироги жрать, а то не в иллюминатор не пролезаешь, да и тут ещё из-за тя перепало!
***
Плохие поступки хоть и остаются безнаказанными, но до поры, до времени. А когда приходит та самая пора и подступает то самое время, становится больно и обидно за все свои проступки. Так бывает со всеми порядочными людьми, но только не с Сашкой, он-то к этой категории себя не относил…
В дверях квартиры Александровых показался Никита Семёныч Байцев, тот самый участковый, который в этой семье бывал, пожалуй, чаще, чем в своей.
– Здрасьте, дядь Никит… – открыл ему двери Витька.
– Здравствуй, Витя. Мама дома?
– Не, на работе ещё. В школе…
– А Сашка?
– А этот дрыхнет вон… в комнате.
– Позови-ка его, разговор есть.
– Щас, – сказал Витька и, не двигаясь с места, закричал не своим голосом: «Са-няяя!»
В коридоре показалось чьё-то тело. Оно приблизилось к кричавшим. «Чо?» – протирал заспанные глаза Санька.
– Ничо! Пришли к тебе! – показывал на участкового братишка.
– Здрасьте! – сухо сказал Сашка.
– И ты здравствуй. Ох, Санька, натворил дел, вас с Надеждой завтра на комиссию по делам несовершеннолетних вызывают.
– Это с чего ещё вдруг?
– А не с чего?
– Каэшна!
– А хотят спросить тебя о твоих походах по нашим магазинам…
– А что в них не так?
– Да многое, Шурик, многое…
***
За большими партами, укрытыми страшной красной материей, восседали женщины с кучками на голове, из которых нещадно выглядывали шпильки. Очкастые и не миролюбивые, они будто расстреливали и Сашку, и Надежду Николаевну. Не понятно было только одно: в кого стрел попало больше. Самое интересное, что тут сидел и папкин друг – Байцев, который, закопавшись в бумагах, боялся поднять голову.
– Надежда Николаева, Вы можете сказать, что-нибудь в оправдание сына? – спрашивала женщина, восседающая в самом центре.
– А что нужно сказать? – растерялась Сашкина мать.
– Ну, например, ответить нам на вопрос, который интересует всех в посёлке, откуда у Саши столько денег?
– А сколько у него денег? – не понимая, переспрашивала Надежда Николаевна.
– А Вы не знаете? – поправляла та очки.
– Нет… Не знаю…
– Хорошо… Пойдём с другой стороны… Какова Ваша заработная плата?
– Сто тридцать, с премией сто шестьдесят…
– Получается, что большую часть зарплаты, Вы отдаёте на сладости младшему сыну? Так?
– Нет, с чего это?!
– Ну как же, он рассчитывается за сладости пятирублёвыми купюрами и делает это каждый день. Чем Вы кормите остальных шестерых?
Сашкина мать покрывалась багрянцем, полные руки тряслись от нервов и стыда, а Сашка стоял рядом с ней в центре зала, и молчал.
– Саша! – пошёл разговор с сыном. – Откуда у тебя столько денег? Мать 160 рублей по большей мере получает, а ты тратишь за неделю больше, чем она заработает! Ты из многодетной семьи, а налево и направо друзьям игрушки покупаешь, товары разные… А нам потом сообщают…
«Интересно, кто это сообщает. Те кому, наверно, не купил… Глядите-ка, жаба мальчишек задушила, ну, погодите у меня, устрою вам!» – думал про себя Сашка.
– Так откуда-откуда… – придумывал он. – Нашёл! На дороге валялись!
– М-м… И сколько же там было, раз с продавцами ты рассчитываешься пятёрками и десятками? – не унималась очкастая.
– Не помню даже, – пытался оправдаться Санька, поглядывая, то на разочарованную в нём до крайней степени мать, то на даму с шишкой из волос на голове. – Наверно, рублей двадцать пять… В лесу… На дороге…
