— Что вы сделали? — она произнесла это тихо, но не было человека среди собравшихся, который мог бы этого не услышать, несмотря на вой огня, бушующего за ее спиной. — Что вы сделали?! — повторила она уже громче.
Все молчали. И те, кто сталкивался взглядом с ее болотными глазами, опускал свои. Прямо как в былые времена, когда она еще жила среди этих жестокосердых глупцов.
Гнев пылал в ее груди так же ярко, как и огонь в пропавшем жилище.
— Где семья, которая жила в этом доме? — спросил голову Веренир.
Мужичок весь сжался. В других обстоятельствах Исха даже пожалела бы его. Но не сейчас. Сейчас она готова была собственноручно закидывать всех и каждого в этот огонь.
— Т-т-там, господин десница, — заикался он, показав в сторону дома.
На миг снова воцарилась тишина. И в этой тишине все ясно услышали отчаянный детский крик.
У ведьмы расширились глаза. Не помня себя, она кинулась через калитку. Веренир — за ней.
— Исха, стой! — он не успевал, она уже бежала к пылающему зданию.
— Не приближаться! — кому-то сказал один их дружины, Исха не стала оборачиваться.
Во дворе лежал мертвый мужчина. У него был проломлен череп. Исха не видела лица, но седые волосы и комплекция мертвеца сообщили ей о том, что это свекор Сэи. Ведунья лишь однажды видела его мельком. Возле сарая лежала женщина. Исха сразу узнала в ней властную свекровь Сэи. Видимых повреждений на той не было, разве что взлохмаченные, словно со сна, волосы разметались по грязной земле. Судя по неестественной позе, умерла она в неравной схватке, все еще сжимая в руке лопату.
Они погибли в сражении. Погибли, защищая внука.
Исха вытянула руку, и полуистлевшая дверь вылетела наружу, рассыпавшись на мелкие угли. Изнутри вырвался столб пламени. Но Исха даже не отшатнулась. Ее плечи накрыли сильные руки.
— Ты не прорвешься сквозь огонь! — сказал Веренир, и в его голосе она слышала страх.
— Значит, нам нужно его погасить, — с ледяным спокойствием заметила она.
— Мы оба еще не восстановились после битвы, — десница тяжело дышал, видно, бежал, чтобы успеть остановить ее.
— Помоги мне, или я сама, — прохрипела она. Голос не слушался.
Хвала небесам, Веренир не стал спорить. Он зашептал заклинание, которое обычно применялось для того, чтобы потушить свечи или лампы. Только если для столь небольшого огонька почти не требовалось усилий: одно слово или даже щелчок пальцев с нужным намерением — то для того чтобы погасить такое пламя, нужно было приложить гораздо больше труда.
Исха знала это заклинание. Веренир учил ее, давал полезные книги. Раньше она почти никогда не пользовалась магическими формулами, всегда добивалась того, что нужно, лишь пожелав. Но маг показал ей, насколько неэффективно она использует энергию. Специальными словами и словосочетаниями можно было добиться гораздо более впечатляющих результатов с меньшими трудозатратами.
И она, как тогда, во время битвы, принялась повторять заклинание, присоединившись к деснице. Сперва ничего не происходило. Но это была только видимость. На самом деле Исха ощущала этот огонь. Она как будто сама превратилась в это пламя. И чувствовала, что оно теряет силу. Рев стихии и треск дерева стал тише, но и ребенка они больше не слышали. Однако страх уже ушел. Как только ее телом завладела магия, все эмоции куда-то пропали. Исха повторяла и повторяла заклинание по кругу, пока последний уголек не погас. От дома исходил жар, но уже не убийственный. Ото всюду поднимались струйки дыма.
