Вкус вечной ночи - страница 16

Настя почувствовала жгучую боль, но странные чары, что навеял на нее вампир, лишали ее возможности оказать убийце хоть какое-то сопротивление.

Кровь очень быстро уходила из глубоко прокушенной артерии, а злорадствующий дьявол прижимался к ране губами и с противными чавканьем жадно пил из нее, осушая девушку, словно бутылку вина.

Она чувствовала каждый его глоток, чувствовала каждый удар своего сердца и готова была вопить от ужаса, а потом вдруг осознала, что сердце ее бьется все тише и медленнее, буквально с каждой секундой.

Когда оно совсем уже почти затихло, Оболенский прекратил свое страшное пиршество, оторвался от раны и с наслаждением окинул взглядом безвольно распростертую в его руках добродетельно невинную девушку.

Сорвавшись с губ его, на бутоньерку Насти упало несколько темных капель крови, что скатились с розы на платье и грустно впитались в белоснежную ткань, прямо напротив затихающего, совсем недавно столь мечтательного девичьего сердца.

– Мадемуазель, должен признаться, что впервые за пятьсот лет долгой жизни я получил столь незабываемое удовольствие от человеческой крови, – произнес вампир, задумчиво глядя на умирающую жертву. – Примите искреннюю благодарность за столь изящный поздний ужин. Как говорил уже вам ранее, я не могу себе позволить, чтобы мир лишился столь прелестного создания, ибо такие, как ты должны жить в нем вечно.

Настя дышала из последних сил, ее грудь вздымалась все реже и тяжелее, а взгляд постепенно затягивала тяжелая предсмертная пелена.

Понимая, что времени осталось немного, Оболенский прокусил насквозь свою губу и долгим поцелуем прильнул к губам пребывающей в агонии девушки.

Кровь его обжигающей соленой струей стекла на язык бедной Насти, а оттуда устремилась в горло. Уже переставая осознавать происходящее, девушка рефлекторно сглотнула, и тело ее, находящееся в мощных руках вампира, резко выгнулось от нестерпимо ударившей по нему невыносимой, пламенной боли.

Кровь носферату словно скверна обволакивала пищевод и желудок, впитывалась в ткани, а оттуда проникала в вены, покоряла по пути сосуды, оставляя за собою только адский, необузданный и обжигающий огонь.

Настя билась в страшных муках и терзании, боль была настолько дикая, что не было силы даже мысленно молиться небесам о смерти. Она проникала в самые маленькие клеточки тела, отравляя сначала молекулы, а потом даже атомы и их составляющие. Убивая человеческую суть, душу девушки постепенно заполняла тьма.

Вампир упорно продолжал держать тело Насти в смертельных объятиях и с вожделением и со страстью ее целовал.

Постепенно боль начала отпускать тело Насти, а тело ее прямо на глазах стало меняться. И без того бледная кожа девушки стала похожей по цвету на холодный мрамор, а непроницаемые черные глаза дебютантки, показалось, вобрали в себя саму окружающую пару густую летнюю ночь. Как и у мучителя, они приобрели при этом легчайший оттенок венозной темной крови и налет утонченной, томной чувственности.

Сердце ее билось все тише, кожа становилась холоднее, а изящные руки Насти поднялись, обхватили вампира, и девушка с невообразимой дикой страстью вдруг ответила ему на поцелуй.

Ей никогда до этого не приходилось целовать мужчину, но ей ужасно нравилось ощущение его языка у себя во рту, чувствовать запах этого опасного животного и слизывать стекающую с прокушенной губы солоноватую густую кровь.