Власть и решение - страница 7

Безоценочное, ценностно-нейтральное мировоззрение Кондилиса предполагает в том числе ценностный релятивизм, вытекающий из идеи временно́́й ограниченности и субъективности всех ценностных структур. Согласно Кондилису, последний аспект релятивизма фактически является частью доминирующей в настоящее время массово-демократической концепции мира. Последняя, в том числе с помощью антропологических аксиом, сочетает нормативистский универсализм с плюрализмом ценностей. Радикализируя индивидуалистический аспект релятивизма и связывая его с темпоральным аспектом, Кондилис приходит к тезису об объективном «отсутствии ценности и смысла у мира и человека». В этом отношении Кондилис идет гораздо дальше Ницше с его идеей философского определения будущей иерархии ценностей, которая возникает на основе критики прежних или нынешних иерархий. Его оригинальный нигилизм представляет собой свободную от ценностей альтернативу нигилизму Ницше: он не воюет с нормативизмом и не стремится его уничтожить, но лишь его описывает. Отстаивая свою безоценочную перспективу, Кондилис подчеркивает, что сопутствующий ей нигилизм не делает мир и человека никчемными (как утверждают нормативисты), но лишь позволяет нам выйти за рамки оппозиции нормативизма и антинормативизма в описании человеческих отношений.

Безоценочный взгляд, по признанию самого Кондилиса, лишен возможности активно привлекать последователей «в социально значимом смысле». У него нет политической программы, он не вербует сторонников и не конструирует утопий. Дескриптивный децизионизм не претендует на власть, а значит, не может дать нам практических рекомендаций по обустройству нашей жизни, поскольку всё человеческое общество вовлечено в борьбу за нормативизм. Он не указывает, что до́лжно, но лишь помогает сориентироваться в том, что есть. Совершивший выбор в пользу дескриптивного децизионизма оказывается в положении нейтрального наблюдателя, понимающего, что «ценности и смыслы, нравственные идеалы и императивы в конечном счете представляют собой вопросы вкуса». Такой подход, нетипичный для современной философии (в том числе и ее аналитических школ), выглядит смелой попыткой перебросить мост между эмпирическими подходами к реальности социальных и политических отношений – и философской систематизацией.

В более поздней статье 1995 года «Наука, власть и решение» Кондилис демонстрирует, что отношения власти распространяются и на научную сферу. Разоблачая утопию свободной от властных отношений науки, он показывает, что осознание наличия субъективных элементов в естественных науках является логическим следствием процесса их историзации. Согласно Кондилису, именно через отношения власти (в особенности в теоретических обобщениях) и механизмы принятия решений (при выборе перспективы и метода научного анализа) мы можем понять характер и объем этих элементов. В то же время Кондилис подчеркивает, что коллективное притязание науки на власть и вера в объективность научных результатов – краеугольные камни, способствующие научному прогрессу. Отсюда следует, что исторический релятивизм, позволяющий увидеть интересующие Кондилиса механизмы и осознать многообразие научных парадигм, непродуктивен и даже вреден в качестве источника научных норм и предписаний, поскольку в последнем случае он становится угрозой для развития и самого существования науки.