"А их детеныши, крошечные крылатые существа, такие слабые и беззащитные, как человеческие дети? – поправила она сама себя. – Они точно не должны отвечать за проступки взрослых".
– Все намного сложнее, чем мы привыкли думать, – произнес Квилл, словно прочел ее мысли. – Обе стороны виноваты в том, что эта война никак не закончится. Никто не хочет уступить. Кому-то нужно, чтобы противостояние продолжалось.
– Не знаю, кому, – возразила Айяна, – но точно не людям. Мой родной отец погиб, защищая нас. Отчим едва не остался калекой. Он до сих пор страдает от последствий тех ран, которые получил в бою. Войны нет уже десять лет, и в этом заслуга таких людей, как он.
– Ненависть убивает не хуже меча или яда. Мои родители всю жизнь боролись за то, чтобы примирить столь разные народы. Думаю, именно это стало причиной их смерти, – ответил мужчина. – Нам некуда деваться из этого мира. Пора бы научится сосуществовать друг с другом, пока еще не поздно.
Квилл настаивал, Айяна спорила. Каждый старался убедить другого в собственной правоте. Каждый приводил известные факты, уповал на казавшиеся незыблемыми истины. Ни один из них не желал уступать и едва ли слышал возражения другого.
– Ты так защищаешь их, будто ты не человек, а какой-то дракон! – воскликнула Айяна.
Понимала, что сказала, не подумав, как делала не раз. Зачем только боги дали ей такой длинный язык и пожалели ума? Скольких проблем удалось бы избежать, если бы она научилась держать его за зубами.
Только заметив, как изменилось выражение лица мужчины, сколько грусти отразилось в его глазах, осознала, какую боль причинила ему. Его родители погибли в драконьем огне, а она еще шутит, сравнивает его с этими чудовищами.
Возникшее между ними напряжение Айяна считала только своей виной. Сотню раз пожалела о том, что начала этот разговор. Боялась, что потеряет доверие Квилла из-за бессмысленного спора: не они развязали войну, им не под силу ее закончить. Ей бы смолчать, а она всегда оставляла последнее слово за собой. Права была мама, когда говорила, что дочери боги вместо женской хитрости с горкой отсыпали мужской прямолинейности.
Айяна редко просила прощения, но чувствовала, что должна была извиниться. Только спорить всегда легче, чем мириться, как и найти подходящие слова.
Она обняла Квилла за талию, прижавшись щекой к его груди. Слушала, как гулко стучит его сердце. Молчала, не зная, что сказать. Только почувствовав, как руки мужчины скользнули по ее плечам, выдохнула. Пообещала себе больше не заводить разговор о проклятых чудовищах, хотя его слова разожгли ее любопытство.
Запрокинула голову вверх, чтобы видеть его лицо. Словно на стену натолкнулась, поймав серьезный взгляд карих глаз. Решила, что он обиделся, но старался не подавать виду.
– Что, если я и есть дракон?
Вопрос Квилла ненадолго озадачил Айю: зачем так шутить? Она засмеялась так громко, что запоздалые прохожие стали оглядываться на на нее, а кто-то даже сделал замечание, едва ли не обвинив в распутстве. Дома она не позволила бы себе такие вольности, а здесь, в чужом городе, едва ли думала о своей репутации.
– Вот глупость! – не удержалась от замечания. – Они огромные с рогами и острыми, как кухонный нож, когтями, холодные и скользкие, как рыба. Ты не такой.
– А какой? – спросил Квилл.
Глаза чуть потеплело. На правой щеке обозначилась ямочка, которую очень хотелось поцеловать, но Айя пообещала не позволять себе ничего лишнего.
