– Ты об этом еще пожалеешь, юнец! Почему ты не ушел вместе с ним? Ты не здешний. Ты не Бэггинс. Ты… ты… Брендибэк, вот ты кто!
– Слыхал, Мерри? Оказывается, это оскорбление, – сказал Фродо, захлопнув за нею дверь.
– Какое там оскорбление, – возразил Мерри Брендибэк. – Это грубая лесть. А следовательно, неправда.
Они обошли нору и выставили за дверь трех молодых хоббитов (двух Боффинов и Булджера), которые ковыряли дырки в стенах одной из кладовых. Кроме того, Фродо пришлось вступить в потасовку с несовершеннолетним Санхо>65 Большеступом (внуком старого Одо Большеступа), который устроил раскопки в главном чулане, – ему, видите ли, показалось, что там пол слишком гулкий. Легенды о золоте Бильбо давали пищу не только любопытству, но и надеждам, потому что золото, добытое таинственным, а то и вовсе неправым путем, принадлежит, как известно, тому, кто его найдет, – если только добытчику не помешают.
Сломив сопротивление Санхо и выпихнув его за дверь, Фродо без сил рухнул на стул у порога.
– Пора закрывать лавочку, Мерри, – воззвал он к другу. – Запирай дверь, и хватит на сегодня. Даже если они приволокут таран – не открывай никому!
С этими словами он встал и отправился подкрепить силы запоздалой чашкой чая.
Не успел он сесть за стол, как в дверь негромко постучали. «Даю голову на отсечение, опять Лобелия, – поморщился Фродо. – Наверное, придумала, как задеть меня побольнее, и вернулась. Ничего, обождет».
И он отхлебнул чай. Стук повторился – на этот раз гораздо громче. Но Фродо не двинулся с места. И тут в окне внезапно появилось лицо волшебника.
– Если ты мне не откроешь, Фродо, я напущу ураган и твою дверь сорвет с петель, да так, что она вылетит с другой стороны дома!
– Дорогой Гэндальф! Минуточку! – закричал Фродо, бросаясь в прихожую. – Входи! Входи! Я думал, это Лобелия.
– Тогда прощаю. Кстати, я недавно ее встретил. Она правила пони, запряженным в бричку, а бричка катила в Приречье. Лицо у твоей родственницы было – впору молоку скиснуть!
– Я сам едва не скис, на нее глядючи. Честное слово, я чуть не надел на палец кольцо дяди Бильбо. Больше всего мне хотелось исчезнуть на месте…
– Ни в коем случае! – воскликнул Гэндальф, усаживаясь. – Осторожнее с этим кольцом, Фродо! Между прочим, о нем-то я и хотел с тобой поговорить на прощание.
– Но почему нельзя его надевать, скажи?
– Скажи сначала ты! Что тебе известно об этом кольце?
– Я о нем знаю только из рассказов Бильбо. Он открыл мне, как его отыскал, как им пользовался, – словом, всю историю. Я имею в виду дядино путешествие.
– Интересно, какую из историй он тебе рассказал, – заметил Гэндальф невинно.
– А! Ну, не ту, конечно, которую он сочинил для гномов и которую потом вставил в книгу, – заверил Фродо. – Он рассказал мне, как все было на самом деле. Сразу, как я сюда переехал. Он сказал, что ты его здорово донял и ему пришлось расколоться, а потому лучше, чтобы и я тоже знал правду. «У нас не должно быть тайн друг от друга, Фродо, – говорит. – Но слов моих никому не передавай. Кольцо теперь все одно мое, так что и говорить не о чем».
– Любопытно, – сказал Гэндальф. – Ну и что ты обо всем этом думаешь?
– Если ты имеешь в виду байку про «подарочек», то – да, пожалуй, другая история гораздо больше похожа на правду, и мне невдомек, зачем было ее переиначивать. И вообще, за Бильбо такого никогда не водилось. Странное дело!
