– 27-30! НЛЦ! Блин! ЛЦ. Птица!!! – выдал, цокая, энергичную тираду старший лейтенант, которая означала, что в определенном месте он обнаружил низколетящую цель и тут же понял, что это ложная цель, скорее всего, птица.
– Вас понял, – ухмыльнулся Иванисов, видя, как старается молодой горячий старлей, желая показать свои способности во всей красе, чтобы ни у кого не оставалось сомнений, если они, конечно, были, по поводу обоснованности его включения в экипаж «Громобоя».
– 27-30, – вновь повторил оператор.
– Вас понял! – тут же отреагировал Иванисов.
– ЛЦ! Блин! Что эта девка передает, мать ее за ногу!
Внезапно в привычные шумы вмешался постепенно нарастающий неприятный, леденящий душу вой, а затем по ушам ударил громкий хлопок, после чего экипаж оказался в абсолютной тишине и темноте.
– Приехали, – огорченно констатировал майор. – Вылезай, Петруха. Разбор полета будет.
И старший лейтенант первым покинул тренажерный комплекс «Громобоя», несмотря на сугубо отечественное происхождение носивший звучное иностранное имя LOFT. Эта английская аббревиатура означала, что они с командиром только что осуществляли летную подготовку в условиях, максимально приближенных к реальным, – Line Oriented Flight Training.
Тренажер представлял собой вещь едва ли не более фантастическую, чем сам «Громобой». Пожалуй, единственное, что он не мог сымитировать, так это перегрузки во время резкого снижения или подъема. Звуки, вибрация, трехмерное изображение, возникавшее на стеклах кабины, создавали полную иллюзию полета с боевыми стрельбами.
В учебный класс вбежала возбужденная Людмила, которая тренировалась в комнате через стенку.
– Ну и куда ты нас выводила? Ты куда смотрела? На экран или в окно? А в реальной обстановке куда будешь смотреть? – обрушился на нее Романчук.
– Вся информация к вам поступала согласно показаниям приборов, – огрызнулась девушка. – Неизвестно, куда ты смотрел и что видел.
– Нет, ты только послушай ее, – жалобно заныл Петруха. – Я, блин, боевой офицер, можно сказать, вынужден выслушивать хрен знает что!
– Без блинов с хреном при девушке! – строго сказал ему Иванисов. – Не в казарме, не забывайся.
– Ладно, мальчики, не ругайтесь. Сейчас придет дядя... то есть Ринат Галиакбарович, и раздаст всем сестрам по серьгам.
– Ну что, слышал? – с притворным возмущением сказал старший лейтенант. – Вот мы уже и сестры! Скоро в куклы играть начнем и бантики заплетать.
Возмущение было притворным, потому что на самом деле Петрухе, который в отличие от многих своих товарищей по училищу так и не обзавелся законной женой на последних курсах и отправился на службу в Таджикистан холостым, очень нравилась Людмила. Ее внешняя привлекательность – особенно девушку украшала улыбка, а улыбалась она легко и по всякому поводу – сочеталась с открытым и озорным характером.
Против такого коктейля Романчуку устоять было трудно, если вообще возможно. Ведь до встречи с Людмилой в течение трех лет оператор был лишен приличного женского общества. Он коротал свободные вечера, как правило, в теплой компании таких же, как он, неженатых лейтенантов, уничтожая сэкономленное «шило» из весьма объемного – семнадцать литров! – бачка стеклоочистителя своей винтокрылой машины.
– А ты что, и в самом деле конструктору племянницей приходишься? – вдруг поинтересовался Иванисов. – Уже который раз гляжу, спотыкаешься. Он вроде как татарин или башкир, а ты белобрысая или почти рыжая. Или красишься?
