Собственный бессильный стон коснулся ушей. Вслух ругаться не годилось – совсем не из-за компании, а просто чтобы не слышать своего голоса. Он ведь сейчас не зазвучит так грозно и бодро, что вся округа зашепчет: «Хозяин проснулся!» Из горла сможет выйти только омерзительный жалкий скрип.
Не слишком деликатничая, он высвободил придавленную руку и застонал опять. Третий по значимости кусок тела почти омертвел. Он сдвинулся чуть в сторону от солнечного потока, прикрыл лицо левой рукой и осторожно повернул правую, бессильно вытянутую на простыни. В кожу подле ногтей одна за другой впилась сотня мелких иголок…
Солнце по-новой принялось поджаривать лицо, коварно просочившись сквозь пальцы. С негодующим шипением Карл попытался развернуть себя на месте.
Мутная дрёма постепенно сгущалась вокруг, но тут лоб упёрся в тело. Пятки же, напротив, потеряли опору. «Должно быть, это уже край», – заключил он, и решился толкнуть себя вниз.
Ступни чиркнули по полу минуту спустя. С третьей попытки Даголо нашарил левой рукой изголовье, уцепился и наконец подал вперёд и вверх остального себя, стискивая зубы в ожидании приливной волны…
Он застыл на краю ложа, обнимая живот и рёбра обеими руками, и мысленно поблагодарил морских бесов, милостью которых не проблевался тотчас же. Та рука, что поживее, осторожно отпустила бок, и гуляка алчно потянулся к кувшину на столе у изголовья.
Кувшин рухнул на пол.
Карл опустился на колени посреди россыпи черепков, поднёс палец к одному из них. Тот был сухим, как… да как его проклятая глотка!
«Святой Левистер, очисти меня от лишнего выпитого и подыми из говен к лёгкой благодати», – зашептал он, беззвучно двигая одеревеневшими губами, и коснулся пола локтями и лбом. Многие из вчерашних собутыльников едва ли выглядят лучше; оттого показываться им в таком плачевном виде вовсе не хотелось.
Облегчение не приходило – видимо, Святой оскорбился, когда к мольбе примешалась гордыня. Глубоко вздохнув, Карл отодвинул с пути осколки и пополз к горке из одежды, увенчанной одним башмаком. Ком подкатывал к горлу при одной лишь мысли о том, как он будет всё это натягивать, но Бёльс его задери, если он выйдет за дверь полуголым!
И какой только идиот раскидал это добро по всей комнате?
Неким чудом – которое он, впрочем, отнёс на свою долю, а не Святого – ему удалось утвердиться на ногах, пусть и цепляясь пока за дверную ручку.
Осторожно, как крыса, валон выглянул из меблированного закутка в общий зал «Валонской короны» – лучшего кабака в городе в месте встречи двух крупнейших его улиц. В глубине засела четвёрка громил. От них так и веяло похмельным унынием, даже когда Заступ попытался кисло улыбнуться и кивнуть. Остальных и след простыл – лишь пара трактирных девок натирала полы, а усатый корчмарь Хелег спускал на пол перевёрнутые табуреты и лавки.
Наследник Грушевого Сада проковылял мимо, покачиваясь на каждом шагу. Едва ожившая рука придерживала разорванные завязки правого чулка – уж на это её сил хватало. Левой досталась более серьёзная задача придерживаться за каждый встречный стол.
Хелег косился недружелюбно. Карл сделал вид, что ничего не заметил. Сейчас уж точно не время мириться с обиженными северянами. Он прошёл прямо до прилавка из слегка обгоревших по бокам бочек, где до омерзения бодрый и расслабленный Стефан пожёвывал трубку. Бутылки, кувшины и разная питейная утварь угрюмо глядели из-за его спины. Запасы явно пополнили после вчерашнего.
