Жестами Карл потребовал себе живительной влаги. Без единого слова громила поднялся и подал кувшин.
– Уффф, – вздохнул Даголо, размазывая по груди пролитую воду.
Пустая посуда стукнула по столешнице. Облегчение не торопилось, но хотя бы дар речи потихоньку возвращался, наполняя связки силой:
– Сколь-ко в'ыемя?
– Колокольня два удара отбила.
Стефан кивнул на окно, выходящее к соборной площади. Ага. Тогда, разумеется, всё ясно – Хелег давно отпинал, выставил за дверь всех гуляк и взялся за уборку, остался один только неприкосновенный предводитель в собственной комнате.
Карл смахнул с носа клуб дыма и недовольно крякнул.
– Как те'я с этой заморхской травы блеват не тянет?
– Так я уже… Подлечился давно.
Стефан поспешно отложил трубку и яростно замахал руками, пытаясь отогнать дым. «Вот же мельница долбаная, звезданёт ещё!» – валон поморщился и поднял два пальца в призыве прекратить опасные телодвижения.
– Плесни и мне.
Громила нырнул за стойку и принялся греметь стекляшками. В памяти капитана воскресли воспоминания о колоколах, бьющих его по голове сквозь сон такое число раз, что ни один правоверный альдист поутру не сосчитает.
– Вот!
Перед ним появился стакан с парой глотков бренди. Другая рука громилы в тот же миг подвинула вперёд маленький пузырёк с прозрачной и вроде бы чуть маслянистой жидкостью.
– Эт' чего?
– Опохмелительный эликсир, – объявил Стефан с нотками гордости. – Гляди – принял с утра, а через пару часов – как младенец!
– Хренасе, – бесцветно восхитился Карл, рассматривая пузырёк.
Похож на склянку со святой водицей – попы таскают с собой такие, чтоб кропить придорожные алтари. Другие аналогии родиться не успели. В недрах забурлило жуткое, а потому, покосившись на приятеля, он откупорил флакон и поспешно его опорожнил.
Мало какое лекарское снадобье на вкус не как дерьмо, но эликсир неожиданно отличался. Мягкий и сладковатый, даже волна устрашилась и чуть отступила. Карл хмыкнул, вернул пузырёк и взялся за стакан с бренди.
– Где взял?
– Магна его трущобникам продаёт, ну а я у них…
Поперхнувшись, он окатил Стефана фонтаном брызг.
– Отравить меня вздумал?!
– Да ты что? Она ж не знает, что я тебе дал. И потом, я ж тоже его пил сегодня…
Даголо посмотрел налево, узрел грозную рожу Хелега, немного пораздумал и всё-таки вытащил пальцы изо рта.
– Ладно. Но смотри, если я к вечеру издохну…
– Да, да, – проворчал громила, утираясь рукавом, – передать Старику, что Гёц Шульц, сука такая, тебя отравил, помню.
– Чего ты там бормочешь?
Он замер и уставился, прищурив глаза. Через несколько мгновений пониженный голос медленно произнёс:
– Ты-ы вчера, в дупель пьяный, держал меня за воротник и рассказывал, что Гёц – мерзкая хафеленская крыса, а может и имперская крыса, и этот коротышка точно какую-то хрень задумал, и…
Валон громко цыкнул и указал на бутылку, неловко стискивая вокруг стакана всё ещё вялые пальцы. Вот дерьмо, неужели он правда начинает болтать под мухой? Паршивее и не придумаешь, а уж для барона…
Подняв глаза, он осторожно спросил:
– И часто я тебе… треплю всякое, как дырявая старая кошёлка?
– Да не, пару раз всего.
Стефан протянул руку и легко похлопал его по плечу. Успокоил так успокоил!
– И я ж могила. Я ж никому не рассказывал, как ты с сынком капитана Лодберта забрался в…
– Да завались ты, мать твою! – свирепо прохрипел Карл, хлопнув заново наполненным стаканом по столу. Оба снова оказались в спиртовых брызгах. – Бич Божий на нас накликать хочешь?!
