— Ева спит, — я тихонько села в кресло, что стояло в углу у окна и, поджав под себя ноги, стала нервно одёргивать сорочку.
— Как прошёл ваш день? Ева слишком вас утомила? — какой же у этого мужчины будоражащий голос.
— Нет! Немного раскапризничалась к вечеру, и не очень хорошо поела, но в целом нормально.
Ева завозилась, и я тут же перешла к ней на постель.
— То есть она не плакала весь день?
— Простите, а должна была? — в моём голосе искреннее удивление. — Она, конечно, плакала, когда приходили врачи, или медсестра, но в целом…
— Алиса, вы действительно удивительная! — быстро проговорил мужчина, — Я очень постараюсь вернуться к завтрашнему вечеру.
— Если у вас дела, то занимайтесь ими. Мы с Евой справимся. И… — я немного мешкаю, мне неловко.
— Да, Алиса, вы что-то хотели сказать?
— Да! Я с вашего телефона позвонила родным, простите, я…
— Алиса, этот телефон для того и предназначен, чтобы вас не теряли и не волновались за вас. Дедушка завтра приедет вас навестить, не оставляйте Еву, пожалуйста, надолго одну.
— Хорошо!
— Доброй ночи, Алиса!
— Доброй ночи Тумурзориг.
— Зовите меня просто Тумур, или Тимур, если вам удобнее будет так.
— Хорошо, спасибо!
— За что? — у меня сложилось впечатление, что этот суровый мужчина сейчас улыбается.
— Просто спасибо.
— Ложитесь отдыхать, — вроде говорит спокойно, но тем не менее, звучит как приказ, — и звоните мне в любое время, если возникнет такая необходимость.
— Хорошо!
Почему-то на моём лице расцвела дурацкая улыбка. Я укрыла Еву её детским одеялом, и тихонечко, боясь потревожить беспокойный сон маленького ангелочка, устроилась с ней рядом.
Так, стоп! А как он узнал про дедушку?
8. 7 Глава
Впрочем, Макар Андреевич мог рассказать! Он же знал, что я собираюсь звонить родным, естественно логично, что дедушка приедет.
Ева ночь спала довольно беспокойно. Сначала я просто хлопала её по попке и шикала. Но так как это плохо работало, мне пришлось прижимать её к себе и тихонько петь ей песни, так практически до самого утра я пропела, а Ева проспала.
На удивление, с утра я не чувствовала себя разбитой, даже наоборот, была вполне себе бодрая и в приподнятом настроении. Омрачало только то, что мне придётся сегодня ненадолго, но всё же оставить Еву на нянечку. Потому, как мне нужно будет сдать контрольные анализы и сделать УЗИ, и уже буквально через пару дней меня выпишут домой. Конечно, я рада этому, я довольно сильно устала от больницы, но Ева…
Как же мне не хочется её оставлять одну. Хотя почему одну, у неё есть папа, и наверняка дома ждёт мама. Хотя какая мама? Тамара же говорила, что у девочки только отец. А ещё, я сегодня много думала: неужели Тамара с Николаем были причастны к похищению Евы? Ведь даже если предположить, что Тамара сама не знала о том, что вместо Тумурзорига за девочкой приедут совершенно посторонние люди, она же не могла бы заподозрить неладное?
Машина стояла в стороне, и из неё никто не выходил, плюс Тамара сама мне говорила не останавливаться, при этом она не высовывалась из окна, будто бы желая остаться незамеченной.
Я прохожу в душ и снимаю с себя больничный халат. Снова меня пробивает крупная дрожь. Я не хочу напугать Еву. Делая глубокие вдохи через нос и выдыхая ртом, я пытаюсь себя успокоить.
Бордово-фиолетовые длинные полосы по обеим ногам, рукам и груди. Макар Андреевич, конечно, заверил меня в том, что они скоро пройдут благодаря мазям, которые он мне прописывает. Но когда именно это произойдёт?
