Через год? Два? Три?
Так и не выходит принять душ как следует. Я просто лихорадочно тру себя мочалкой и обливаюсь холодной водой. Перед глазами густой туман, я, вытершись полотенцем, уже трясущимися руками надела чистую больничную рубашку и выйдя из душевой, нажимаю на кнопку вызов врача.
Буквально через несколько секунд в палату входит медсестра, а следом за ней сам Макар Андреевич!
— Алиса. дыши! — доктор сразу понял, что случилось. — Лекарства вчера вечером принимала?
— Нет. Я забыла!
— Алиса Ильинична, вы же взрослый человек, — Макар Андреевич вовсе не ругался, он совершенно спокойно протянул мне маленький стаканчик с таблетками и сам лично налил для меня стакан воды.
— Я схожу с ума? — чуть заикаясь, спрашиваю.
Доктор приподнимает уголок губ.
— Нет, конечно! Слава богу, до этого не дошло у нас с вами.
Я посмотрела на спящую Еву, что завозилась и, судя по всему, собирается уже проснуться.
— Вы боитесь, что навредите девочке? — я просто кивнула, разговорами доктор меня отвлёк, и я понемногу начала успокаиваться.
— У вас обычные панические атаки, причём не в острой форме, не забывайте принимать лекарства и всё пройдёт.
— Когда?
— Скоро!
— Как скоро? — не унимаюсь я.
— Вы сейчас, я так понимаю, уже не про панику спрашиваете? — я снова просто киваю головой.
— Тонкие линейные шрамы на руках и ногах заживут уже через пару месяцев. А те, что крупнее, мы сможем убрать через три-четыре месяца.
Такой ответ меня более-менее устраивает. Конечно. Я понимаю, что через два-три месяца вряд ли удастся мне накопить на пластическую операцию, чтобы удалить шрамы, но со временем я смогу это сделать. Мысли об этом дают мне толику успокоения.
— Я могу оставаться с ребёнком наедине?
— Ну конечно, не переживайте по этому поводу. Для Евы вы не представляете угрозы! Если бы я увидел хоть какой-то намёк на вашу неадекватность, Еву с вами мы бы не оставили.
Действительно, я наверное просто сильно накручиваю себя, я ведь вполне соображаю, что происходит.
— Вы успокоились?
— Да вроде бы, да!
— Отлично! Идите, сдавайте кровь, пока Ева не проснулась. К полудню вас вызовет гинеколог. А сейчас Вера Сергеевна побудет с девочкой, пока вы будете на процедурах.
Ева проснулась, словно почувствовала то, что я хочу уйти.
Девочка сильно расплакалась, не хотела ни с кем оставаться, кроме меня, в конце концов, мне пришлось проходить все процедуры с нею на руках.
Было непросто, но мы справились… Во время тихого часа приехал дедушка. На моё удивление, его впустили. Я едва не расплакалась, увидев родного человека. Я так сильно по нему соскучилась, оказывается!
Я вышла из палаты в коридор, не хочу объяснять деду, что в моей палате делает двухгодовалый ребёнок. Дедушка и без этого задал тысячу и один вопрос.
Макар Андреевич буквально спас меня, проходя мимо, подошёл к нам и уверил деда, что я в полном порядке и выпишут меня через два дня.
— Деда, ну куда ты мне притащил столько? — дедушка с бабушкой в своём репертуаре, если меня не свалила болезнь, значит меня нужно закормить до смерти. — Тут очень хорошо кормят!
— Да знаю я, как в больницах кормят!
— Дед! — немного нервничая от настойчивости деда, я притопнула ногой.
— А ну, не перечь деду! — довольно строгим голосом говорит тот.
— Действительно, Алиса, не стоит спорить со старшими! — я вздрагиваю от грубоватого мужского голоса, совершенно не ожидала, что он так быстро вернётся.
