Парень из него выбирается здоровый, как шкаф, и с глупой улыбкой – Олейник за моей спиной недовольно цокает. А когда незнакомец начинает с ходу подкатывать ко мне, все чуть не заканчивается дракой.
В результате приходится еще около получаса ждать на холоде другого смельчака, который готов помочь – трасса, как назло, пустая.
Когда на обочину съезжает старая, но все еще боевая «Нива», я радуюсь и благодарю Бога. Из нее выходит лысоватый мужчина средних лет и без лишних вопросов забирается под капот. Пару раз он что-то говорит Марату, но я не лезу, просто танцую в стороне чечетку, чтобы согреться.
– Не вижу проблемы, – наконец заключает мужчина после недолгого осмотра.
Он садится за руль и пытается завести машину, а та тихо и недовольно тужится. И больше ничего. Я не сдерживаю от досады стон.
– Замерзла? – спрашивает Марат, и я вижу на его лице беспокойство.
Что, уже перестал обижаться?
– Нет, – бурчу я и продолжаю отплясывать.
– В багажнике есть теплая одежда.
– Не замерзла, отстань.
– Вот и прекрасно.
– Зашибись.
– Давно заправлялся? – прерывает наш бурный «диалог» мужчина.
– Да на днях, но…
Марат ругается и только потом поясняет мне.
– Кир, видимо, брал тачку ночью. И, скорее всего, выкатал бенз. У меня датчик барахлит давно, – это он уже обращается к владельцу «Нивы».
Олейник смеется, а я вопросительно гляжу на него.
– Не за ключами от клуба он, сука, приходил. От машины, видимо, обратно вернул. Я же заметил еще, что сиденье отодвинуто, но… Точно убью его! – Вот сейчас Марат и правда злится, я его не видела таким. – Мы же с тобой так долго отвисали на заправке. Блин, даже не подумал…
– У меня есть канистра девяноста второго, – говорит мужчина, и Марат оборачивается к нему. – Вряд ли твоему «Лексусу» понравится, но смотри сам.
– Переживет, – бормочет под нос Олейник и идет к «Ниве».
К тому времени, как мы возвращаемся домой, уже темнеет. Марат молчит, в мою сторону даже не смотрит, а меня клонит в сон от тишины и монотонного вида за окном.
Но вот когда мы останавливаемся на парковке, я внезапно напрягаюсь. Понимаю, что отсюда одинаковое расстояние и до квартиры Марата, и до той, которую он снял мне. Замираю, а сердце бьется так часто.
Я знаю, что нужно бы уйти к себе и запереться на все замки, но меня тянет к Олейнику. Против воли и всех разумных доводов, особенно когда он такой мрачный. Я не привыкла видеть его таким.
– Пойдем провожу, – он решает за нас обоих, и я выдыхаю.
Хорошо. Значит, так будет лучше – разойтись по домам. Я убеждаю себя, стараюсь убедить, только плохо выходит. Я даже отрицать не буду, что разочарована.
– Не стóит, тут идти пару минут, – пытаюсь я не звучать обиженно, но получаю такой взгляд в ответ, что прикусываю язык.
Марат выбирается из машины и берет с заднего сидения мою сумку, подталкивает меня вперед. А когда мы заходим в подъезд, Олейник здоровается с охранником на проходной. Ага, значит, за мной везде следят?
Мы все еще вместе подходим к лифту и выпускаем парня с собакой. Боже, Марат и на него косится с подозрением. Наверх мы поднимаемся молча, подходим к квартире, а я к этому моменту уже извожу себя. Зато красивая сволочь улыбается мне в тридцать два белоснежных зуба. С чего вдруг?
Я смотрю на него и не могу перестать думать, как тепло нам было этой ночью. Но когда Марат наклоняется вдруг ко мне, отступаю на шаг. Это уже традиция. Я хорошо помню, чем закончился прошлый поцелуй, и хочу этого так же сильно, как и боюсь. Будет ведь техническое поражение, так говорят на футбольном языке? А впрочем, не важно.
