Влюблённая в лёд - страница 5

Сильно сжав ручку чемодана, я направилась в кухню. На старом деревянном столе остались следы от многочисленных завтраков, вечерних чаепитий, и споров о театре и фигурном катании, которые мы вели с родительской страстью, даже когда наши голоса постепенно становились всё тише. Я присела, положила чемодан рядом и глубоко вздохнула. Воздух напоминал о том тепле, которое мы когда-то разделяли, но ощущалась в нём и горечь потерь.

Я вытащила из кармана листок бумаги и ручку. Слова стали складываться на странице, словно сама бумага звала их к жизни. Я писала, сжимая ручку так, что костяшки пальцев побелели – подчеркивая каждую букву, каждую эмоцию. Это было прощальное послание, которое, возможно, станет отправной точкой для новой жизни. «Я уезжаю в Канаду к отцу, удачи тебе с Кимберли. Надеюсь, она заменит тебе твою дочь». В каждом слове чувствовалась боль – не потому, что я не любила её, а потому, что все наши отношения были замучены недопониманием и горечью, как паутина, в которой запутались наши сердца.

Сжав записку, я придавила её ручкой к столу, будто в попытке зафиксировать на поверхности дерева то, что я не могла убрать из памяти. С каждым вздохом я чувствовала, как разрывается что-то внутри, словно я вырывала свои корни из земли, лишая себя части прежнего «я».

Вдруг взгляд мой упал на старую фотографию на стене – мы с мамой, улыбающиеся, на фоне ледового катка, где когда-то тренировалась. Я помнила, как мне было восемь, когда мы сняли её в тот солнечный день, когда мы вернулись домой, полные вдохновения после очередной успешной тренировки. В моей душе пронзила острая ностальгия, обжигающая сердце, как холодный лед под острыми коньками. Я пробежалась по своему обгоревшему сердцу, но не могла оставаться здесь дольше.

Подняв чемодан, я вновь посмотрела на фотографию – на ту бесконечную надежду, которая когда-то согревала нас обеих. Но эта надежда разомкнулась, как трещина на льду, оставив только пустоту.

Собравшись с силами, я вышла из квартиры и подошла к двери. Этот жест не означал окончательное прощание – он закрывал одну главу и открывал другую. Я знала, что моя жизнь в Канаде будет наполнена новыми испытаниями и теми же мечтами, лишь чуть более далёкими, чем прежде. Каждый шаг за пределами этой квартиры ощущался как освобождение, как новый старт, и в то же время – как печать на старой странице, которая уже никогда не сможет снова стать белой.

Дорога к аэропорту казалась бесконечной. Мимо проносились пейзажи – старые дома, знакомые улицы, в глазах прохожих я видела мгновения жизни, которые не имели ко мне никакого отношения. Я сосредоточилась на том, чтобы заполнить легкие свежим воздухом, словно это могло затушить ту печальную мелодию воспоминаний, что звучала в голове. Каждое знакомое место, каждая улица вызывали образы из прошлого, и в этих образах я оставляла часть себя.

Когда я вошла в аэропорт, на меня обрушилась настоящая симфония: суета, крики детей, надрывающиеся объявления и звук колес чемоданов, скользящих по плитке. Этот встретивший меня мир был утонченным хаосом, где каждый был занят своим путем, где каждая история неисчерпаема, как и моя. Я несла с собой смятение и надежду, на этот раз сочетание чувств пульсировало в моих венах, как ритм невидимой музыки.

Ощущая, как страхи и сомнения оставляют меня на каждом шаге, я шагнула к контрольной точке. Проверка документов прошла быстро, и вскоре я нашла своё место среди других путешественников. Ожидание рейса – это не просто время; это была возможность собраться с мыслями. Я достала фигурку льва из чемодана – она была небольшой и казалась обыденной, но значила для меня больше, чем все сокровища мира. Когда-то эту фигурку подарил мне отец, и каждый взгляд на неё напоминал о его поддержке и вере в меня, даже когда я сама сомневалась.