– Какого чёрта, Арина? – ревёт он, и я непроизвольно вжимаюсь в дорогое сиденье автомобиля. – Я думал, мне показалось. Всё же много лет прошло. Ты ведь пила таблетки… – голос срывается.
Я утвердительно киваю, по-прежнему не говоря ничего. Слова застревают поперёк горла. В груди появляется нечто, похожее на чувство облегчения, ведь у Марка теперь есть настоящий отец, который знает о его существовании.
Обращаю внимание на спидометр, когда Воскресенский прибавляет газ. Сто километров в час. Будь мы на трассе, такая скорость особо и не ощущалась бы, но автомобиль всё ещё находится в черте города.
– И тот разговор, Арина. Тогда, да? – рычит Кирилл сквозь зубы. – Тот разговор был не о подруге, он был, чёрт тебя раздери, о тебе!
– Ты не хотел детей. И это было понятно даже не из разговора, а по твоему образу жизни, – выплёвываю я. – Мы встречались полтора года, но за то время ты ни разу не проявил серьёзности в отношении меня. Да и до меня в отношении кого бы то ни было. Кирилл, согласись, ребёнок бы только усложнил нашу и без того непростую связь.
– Рина, оставь этот бред для какого-нибудь сопляка! – от резкого звука его голоса я снова вздрагиваю. Ещё никогда мы не говорили с Кириллом на повышенных тонах. Тем более спустя столько времени. – Уже тогда я был значительно серьёзнее всех твоих ухажеров вместе взятых. И новость о ребёнке ни в коем разе не отпугнула бы.
В салоне внедорожника становится не просто жарко. Эмоции накаляются с каждой последующей фразой, и начинает казаться, что предел уже близок. Ни один из нас не может остановиться, поскольку слишком много невысказанного хранится в памяти обоих. Затянувшиеся раны начинают кровоточить, а я как будто возвращаюсь на три года назад, когда так отчаянно пыталась скрыть свою любовь к этому человеку.
– Ты в самом деле считала, что я бы бросил тебя с малышом на руках? – Кир поворачивается ко мне. Я вижу боль в его синих глазах, и от этого мне становится не по себе. – В довершение к моей никчемности ты нарисовала меня у себя в голове законченным ублюдком.
– Извини, что не оправдала твои ожидания, – вырывается у меня. – Но тогда я оценивала лишь твоё поведение, а мои чувства…
– Какое поведение? – Он бьёт ладонями по рулю, возвращая взгляд на дорогу. – Да, до отношений с тобой у меня не было ничего серьёзного. Я шатался и прожигал жизнь, как только мог. Но с твоим появлением всё изменилось. Я был только с тобой, а если не с тобой, то в это время я работал. Работал, Арина! А не развлекался с кем-то.
Он замолкает, а я перевожу дыхание, потому что во время небольшого монолога Воскресенского мне едва ли хватает воздуха. Между нами снова повисает напряжённая пауза. Смотрю перед собой, провожая глазами изредка мелькающие автомобили. Мы наконец-то съехали на трассу и движемся в неизвестном мне направлении. Но спросить, куда именно мы едем, я не рискую. Впрочем, разницы-то нет.
– Ты хочешь участвовать в жизни Марка? – осторожно спрашиваю я.
– Конечно, Арина! – громко восклицает Кирилл. – А ты чего ждёшь? Что я ограничусь подарком на день рождения?
– Я ничего не жду, Кирилл. Я просто хочу выстроить с тобой хоть какой-то конструктивный диалог, – пытаюсь сохранять спокойствие, хоть и сама в этот момент сижу как на иголках.
Воскресенский коротко кивает, постукивая подушечками пальцев по рулю. Он сосредоточенно смотрит перед собой, только играющие желваки на скулах выдают его нервозность.
