И я заёрзала. Господин не любит свою сотрудницу. Он сердится. Он так смотрит…
— Хорошо… — сухо и, мне показалось, разочарованно ответил. — Я свяжусь с Ефремом Геннадьевичем, обсужу ваше увольнение переводом. Даю вам две недели, чтобы ввести Михаила в должность. Тимофей свяжется с вами.
— Но…
— Вы свободны, Лолита Андреевна!
Его спокойный, но холодный и сухой тон, будто поставил на меня клеймо предателя. Я встала, чувствуя, что от волнения кружится голова и подкашиваются ноги. Мне нужно было перевести дух, и я уперлась ладонями в стол, глядя на томагавка сверху вниз. И вдруг сорвавшимся голосом неожиданно для себя — как обычно происходило, когда Владлен Леонидович рядом — тихо спросила:
— Рабам вольную не дают, да? Рабов продают другому хозяину? — и всхлипнула.
Владлен грохнул ладонью по столу так, что я подпрыгнула на месте и молнией метнулась к двери.
— Да что ж ты делаешь со мной, а?! Свердлова!
Я выскочила из кабинета, чувствуя, что разревусь. Не понимала, что между нами происходило, но было полное ощущение, что облажалась по полной программе.
5. Глава 5. Отстанься
Мишу я вводила в должность с трясущимися руками. И голос предательски дрожал. Парень смотрел на меня широко открытыми глазами с откровенным непониманием, что происходит, вопросов тактично не задавал, но и слушать внимательно не слушал. И у меня, и у него — как я догадывалась — шёл внутренний диалог. Не знаю, что уж, рассеянно разглядывая папки, думал Мишка, а я…
Так мерзко я себя еще никогда не чувствовала. Увольняться уже не хотелось. Развела сама шум… Хотя сказать, что передумала — что может быть проще. Но когда назвала место, куда ухожу работать, и увидела реакцию босса, словно перешла какую-то черту. К чему-то подумала, что обе компании и разделяет всего одна черта — Старый Арбат, на одной стороне которого я сейчас, а на другой — Ефрем. И мне уже хотелось остаться на этой стороне.
И всему виной эта паршивая пачка денег… Такие пачки за красивые глазки и по старой дружбе не раздают, тем более такие дельцы, как Ефрем. Он и в универе проворачивал мелкие аферы: то с букмекерскими ставками, то давал кредиты под залог и драконовские проценты, то сбыт модного шмотья и аксессуаров организовывал. Ходили слухи, что все это лишь прикрытие для сбыта дури, но за руку пойман не был, хотя «доброжелатели» стучали на него неоднократно.
Черт! Зачем я у него деньги взяла?! Не великая сумма, и я не из нуждающейся семьи, ну три моих зарплаты в «Бум-Вояже», ну и что?
Видимо, потому и взяла, что несерьёзная для меня сумма, да ещё всё в кучу собралось: вечер с боссом, побег к сокурснику, к которому на работу напросилась. И преподнесено мне было это как аванс… Я же сама ляпнула про «кого убить», теперь накручиваю на себя…
Но Владлен Леонидович будто нож в спину получил, когда я про «Кругом света «сказала. Выпрямился даже, натянулся как струна. А еще казалось, что решение далось ему с трудом. Но он остался собой — справедливым боссом и внимательным человеком, — предложив мне увольнение переводом.
Все для тебя, дорогая Лолита Андреевна, — вдруг ехидно подсказал внутренний голос. — За что боролась на то и напоролась.
Хотелось выть в голос, реветь и просить у Владлена Леонидовича прощения. Но за что? Я себя не понимала.
То и дело бросала взгляды на часы — ждала, когда закончится этот чёртов рабочий день.
***
…Ждать Тимофея пришлось часа четыре. Он пришёл в кабинет с подписанным боссом приказом о переводе меня на должность…
