— Ну почему смешно? — с улыбкой подала плечами. — Радостно!
Наверное, еще и от того, вчера такси подоспело как раз вовремя — Ефрем зажигал разговорами, но к полуночи его предложение продолжить вечер у него дома стало слишком навязчивым. Хотя посмотреть на его явно царские палаты мне хотелось. И было бы уместно. Сама еще не понимала, что за игру затеяла с бывшим сокурсником, но оказаться у него дома я должна только подготовленной. Поэтому перед работой бросила в сумочку флешку-выручалочку и забежала в аптеку.
— Мне и там было неплохо, — вздохнул Миша и с упреком посмотрел на тянувшую время Ленку. Она кидала на симпатичного парня томные взгляды, не зная, что все еще усилия очаровать моего стажёра обречены на провал. — Вот чем я вам насолил?
— Миш, ну что, кроме пармезана, ты потерял? — затеяла я задушевный разговор.
Но зазвонил внутренний телефон — секретарь попросил нас с Мишей предстать пред начальственные очи.
…Начальственные очи сегодня были ясные как никогда. И, по-моему, тоже весёлые. Наверное, это из-за меня — я ведь, улыбаясь во весь рот, ответила вчера томагавку на смс: «Слушаюсь и повинуюсь, мой господин».
И господин приятно пах одеколоном, радовал глаз — ничего себе! — неформальным летним костюмом и улыбался глазами, будто выиграл в лотерею, но сказать об этом собирался за ужином при свечах, преподнеся это как сюрприз. Он беседовал с Мишей, а я не сводила с босса взгляда. А босс то и дело бросал на меня свои и немного хмурился, и тогда я, не смущаясь, улыбалась ему.
И любовалась им. Подтянутой фигурой, некстати всплывшему в памяти случаю в Аквапарке — почему меня теперь преследует вид обнажённого Владлена Леонидовича? — серыми глазами, крепкими руками…
— …Лолита Андреевна, — Миша тронул меня за руку, привлекая внимание.
— М? Я что-то пропустила?
— Вы всё пропустили, Лолита, — голос томагавка прозвучал серьёзно, но в глазах крылась улыбка, — Михаил Эльдарович, прошу вас подождать Лолиту Андреевну в её кабинете. — Едва за парнем прикрылась дверь, Владлен Леонидович сел напротив меня на то место, где сидел вчера, разбавляя мой виски колой. — Где витаете, Лолита?
— Ну… в облаках. Где и положено девушке после долгожданного увольнения.
— Вы уже нашли работу?
— Да.
— Можно узнать где?
— В «Крýгом света».
Мне, наверное, показалось, но мягкий свет серых глаз вдруг застыл стальными кинжалами. Я почти чувствовала, как они втыкаются в меня. Перехватило дух. Повисла звенящая тишина.
Через несколько секунд Владлен Леонидович задумчиво побарабанил по столу пальцами и медленно спросил:
— Когда… приступаете к работе? — показалось, он хотел спросить что-то другое.
А мне снова стало неуютно — вспомнила про пачку денег, что до сих пор лежала в сумке, и почувствовала себя продажной девкой. Это в мгновение потушило солнце, заглушило птиц и защипало в носу дурно пахнувшим предчувствием.
— Я… хотела использовать отпуск… — почему-то увольнение уже не казалось радостью. Сразу вспомнилось, что я еще не отгуляла две недели, не сходила на больничный и не использовала право на оплачиваемый тур. — И я в Непал хочу… мне положена турпоездка… — попыталась отмотать назад.
Подумалось, что сейчас я сама похожа на Ленку — неловко и жалко тяну время, собирая свои «хахаряшки», лишь бы продлить свое пребывание здесь.
Владлен Леонидович слушал молча, как следователь на дознании, что молчит, заставляя ёрзать и говорить хоть что-нибудь, лишь бы разбавить тягостную от чувства вины тишину. Так со мной разговаривал папа, когда я в детстве в очередной раз творила что-то из рук выходящее. Он заставлял меня буквально кожей прочувствовать свой проступок, не повышал голос, а лишь молча ожидал объяснений мотивов нехорошего поступка.
